Тревожная Балтика. Том 2

Утро оказалось безрадостным, предстояло возвращение на корабль. Мирков передал вахту посуровевшему Сафонову и оставил часть. Ни одна клетка тела не принимала общество, которое ему быстро опротивело. Нездоровый гул парней, живших на корабле, узаконенный беспорядок, духота и теснота, неприятие его командой, собственное постыдное бессилие – все страшило скорой деградацией. Медленно возвращался на корабль, заставлял себя идти вперед. Оправдывался перед собой за неприятный поворот судьбы, который нельзя вычеркнуть с листа жизни. Понимал, что это его судьба, и не желал допускать крайностей.

Глава третья

Боль и унижения делились между горсткой матросов младшего призыва. Остальные жили своими интересами, далекими от их мучений. Но, как бы там ни было, все пребывали во взволнованном ожидании морского странствия и приключений. Море представлялось всем живительным источником свободы, который хотели обуздать и выпить.

Александр также радовался предстоящему походу. Ожидание встречи с открытым морем будоражило его воображение. И радость была такой же огромной, как само море.

Закончив приготовление корабля к походу, все выстроились на верхней палубе по стойке смирно. Следившая за подготовкой штабная комиссия приняла корабль и дала разрешение на самостоятельный выход в море. После чего замполит корабля капитан-лейтенант Цыбуля огласил список людей, зачисленных в экипаж на время похода. Отзываясь, каждый отвечал «Я».

Командир громко скомандовал «Смирно!», строй замер.

– Флаг и гюйс – поднять! Равнение на флаг! – командир вскинул руку к козырьку и повернулся к мачте корабля, по которой медленно заскользили два флага – гидрографической службы и гюйс.

Затем капитан 1-го ранга сказал напутственное слово. В заключение он пожелал семи футов под килем, что вышло торжественно. За ним выступил Андронников, напомнил всем, что море не любит слабых, поход – не игрушки, к нему нужно относиться серьезно и со всей ответственностью. Призвал всех, особенно матросов срочной службы, забыть все недоразумения во взаимоотношениях, образумиться и начать жить по-новому, потому что море не любит вражды и не прощает непримиримости друг к другу. Но эти слова нисколько не тронули тех, кого касались в первую очередь. Их посчитали за очередную командирскую блажь, тем самым было продемонстрировано командирское бессилие перед беспределом.

По команде «вольно» все зашевелились и неторопливоустремились на места согласно корабельному расписанию.

В три часа пополудни из громкоговорителя раздались команды командира, который занял место в штурвальной рубке, послышались звуки звонков. В чреве корабля загрохотали мощные двигатели, и все пришло в движение. Выполняя указания командира, ютовые и баковые уложили концы, корабль начал неуклюже разворачиваться, отдаляясь от причала. С горделивой важностью он медленно отделился от бетонной стенки, пошел по каналу и вскоре пропал из виду. Выполняя приказ командования Балтийского флота, 1 сентября 1983 года в 15 часов по московскому времени разведывательный корабль Балтийского флота «ГС-242» под флагом гидрографической службы вышел из канала города Балтийска и взял курс на запад. К великому счастью Александра, накануне выхода в море он стал полноправным хозяином каюты СПС, получил от Андропова все документы, а значит, и ответственность за выполнение задания. Это снимало проблему существования в кубрике, от чего Саша испытывал удовлетворение. «Надо же, какое совпадение… Первого сентября дети идут в школу, а я в первый в жизни морской поход… – думал восторженно, сидя уже в собственной каюте. – Личное жилье с койкой и письменным столом, близость к командиру, готовность выполнять свои обязанности – что еще надо для спокойной работы?» – думал он в первые часы похода. Хотел, чтобы так было и дальше, но остро чувствовал близость опасности. Давно отбросил мечты о благородном поприще, теперь думал, как выжить в этом обезумевшем окружении. Положив на алтарь все силы и мужество, не впадет в позор, а станет настоящим героем. Страдая от воспоминаний о великой несправедливости, он не раз будет возвращаться к тем страшным дням, задавая себе один и тот жевопрос: «Прав ли я был тогда?» – и вновь, в который уже разраз, убеждал себя: «Да, прав!!»

Большая часть команды воспринимала его бесправной рабочей силой, обязанной при первом обращении быстро подбежать к хозяину и, не выказывая недовольства, за которое тут же награждался ударом, немедленно броситься исполнять просьбу. С потерей друзей речь Александра – с прилагательными, глаголами, восторгом и улыбками – по ненадобности сократилась до минимума, он потерял надежду на слова как средство общения. Его словарный запас охватывал лишь предметы бачка, посуды и камбуза.