Тревожная Балтика. Том 2

– Да чего ты мудохаешься! – возмутился недовольный Шикаревский. – Тошно смотреть! – Совсем отчаявшись, как заведенный, одним движением ветоши он быстро сгреб мусор в ладонь, бросил в пищевой бачок, который живо заполнил грязными тарелками, далее выставил пальцы к кружкам, нанизал каждую и сжал в кулак. – Вот и все! – заключил зло, с видом крайнего недовольства.

Но Александр остался равнодушен, только посмотрел мутным взглядом, а затем стал вглядываться в дальний угол кубрика. Угнетало рабское положение, чем больше он анализировал ситуацию, тем более погружался в задумчивость, словно в летаргический сон. Окружающие предметы, люди, обстановка казались нереальными.

Шикаревский грубо всучил ему в руки заполненный посудой медный бачок, буркнул, чтобы тот шел на камбуз.

Мирков поплелся по коридору. Его встретил издевательский возглас кока – большого матроса с вислыми щеками, беспокойно возившегося у плиты.

– О! О-о-о… кто к нам пришел! Шифра к нам пришел! – изгалялся тот, изображая широкую улыбку.

Александр лишь сжался от неприязни.

– Что-то ты не балуешь меня своими посещениями?! – громыхал кок, издеваясь, кривил в противной гримасе толстощекую морду.

Встреча с очередным глупцом вызывала отвращение у Александра, пытавшегося не упасть на скользком от грязной воды и жировых потеков кафельном полу. Примостившись на корточках, трое матросов мыли посуду в пищевых бачках, отчужденно взглянули на Миркова.

Большую часть дня кок на камбузе был один, и когда наступал его час, тут же с радостью издевался над младшими, перекладывая на их плечи всю самую грязную работу.

Мирков подумал, что если начнет говорить с этой мерзостью о правилах хорошего тона, такте и вежливости, то будет не понят и осмеян. С большой осторожностью пошел по скользкому кафелю, поставил бачок, выложил посуду на пол. Кротко поинтересовался у кока, где можно взять горячую воду. Если бы мог, никогда бы по своей воле не обратился к неприятному человеку.

– Налей воду в свой бачок и поставь на плиту, – ответил тот грубо, воспринимая вежливость Миркова как подтверждение его полного ничтожества.

Хотел так и сделать, но понял, что его разыгрывают, была обидна подобная реакция на обычный вопрос.

«Что ж ты, гад, надо мной издеваешься! – сцепив зубы, переживал Александр, понимая, что находится в навозной яме, охваченной смрадом. – Я же обращаюсь к тебе как к человеку». С надеждой на помощь он посмотрел на моющих посуду, но те отводили глаза, боялись гнева толстого кока с огромными кулаками и красной мордой мясника.

Откуда-то пришла подсказка, Александр пошел к плите, где обнаружил бак с теплой водой. Вежливо поинтересовался, можно ли оттуда набрать воды.

– Мм-о-ожно! – громыхнул сердито кок.

Большой чумичкой Мирков зачерпнул воду, налил в свой бачок.

– А что это говорят, будто ты под дурачка косишь? – вкрадчиво полюбопытствовал толстяк, возясь у плиты.

Промолчал, посчитал недостойным отвечать. С удовольствием поговорил бы с коком на любую тему, но только не на эту. Как и другие матросы, Александр на корточках примостился возле бачка, куском ветоши оттирал посуду, балансируя на скользком полу.

Закончив работу, бачковые тихонько выскальзывали из камбуза. Выполнив задание, Александр собрался уходить.

– А ты куда?.. – удивился кок, остановил старшину у двери.

– Да мне… побыстрей надо… Меня работа ждет… и надо еще тарелки протирать, – Саша полагал, что аргумент весомый.

– Зна-а-аем, какая у тебя работа… – растянул кок умно и хитро. – Ходишь с папкой по кораблю, буи гоняешь… Вот и вся твоя работа. Даже Шикаревский на тебя жалуется! – он стал зол. – Ты, «шифра», – вскинул тяжелый подбородок, оскалился. – Если не будешь помогать своим и не подменишь Шайдулина, то я тебя сгною. Понял?! И бачок здесь надо оставлять, до сих пор не знаешь… – упрекнул с насмешкой.

– Понял.

– А то, видишь ли, ему нельзя бачковать и делать приборки. А что – я должен их за тебя делать или «годки»? Так они скорее корабль подорвут, а этого не будет никогда! Вот здесь твоя работа! – махнул рукой на рукомойник, заполненный посудой, оставшейся после офицерского обеда.

Мирков хотел возразить, но его оборвал дерзкий окрик:

– Ты понял?! Пока я буду в кают-компании чтоб все было помыто! – кок снял грязный белый передник, заменил на франтоватый белый пиджак, с подносом направился в кают-компанию. Угодливо улыбаясь, подобострастно обслуживал офицеров и мичманов, которые ели за большим полукруглым столом. Возвращался на камбуз, сгружал грязную посуду и вновь исчезал.

Когда Мирков принес в кубрик посуду, у шкафа неожиданно обнаружил хмурого Шикаревского. Подошел, услышал грубое:

– Быстро учить кружки. Ты меня своей простотой выводишь. Или ты хочешь здесь дурачком пожить? Но у тебя не получится… Быстро кружки учить! – добавил твердо, имея на то право. Молча достал из шкафчика кружки, выставил на ящик. С умным видом двигая их за ручки, Мирков принялся познавать тонкий предмет надколов, царапин и щербин, которые не удавалось запомнить.

– Выучил?

– Да.

Это было неправдой, просто желал быстрее отделаться от назойливого матроса.