Три лишних линии (СИ)

      Лазарев думал о том, что сам, как Шарлах, строил вокруг Кирилла лабиринт. Ему тоже в припадке болезненного, полубезумного вдохновения пришла в голову отчаянная мысль — найти этого мальчика, так похожего на Илью. И он строил лабиринт, хитрую ловушку, в которую должны были попасться Кирилл, Николай Савельевич и даже Илья. Он всё продумал. Он всё осуществил. Но Кирилл создал лабиринт лучше. Они с ним были двумя точками на плоскости, через которые можно провести лишь одну прямую. Какова вероятность того, что в бескрайней, огромной, населённой миллионами людей плоскости прямая должна была пройти именно между ними двумя? Наверное, почти нулевая. Какая-то бесконечно малая величина. Но прямая прошла между ними. Невидимая и непрерывная. И Лазарев понимал, что не может сойти с неё. Не может.

      Он хотел бы, чтобы ему опять, как в тот раз, пришла в голову невероятная и смелая идея, но она не приходила. Лазарев чувствовал себя опустошенным и слабым, неспособным больше ни на какие мысли. Он как будто пробежал кусок пути на открывшемся вдруг втором дыхании, и теперь мог только упасть без сил. Он не мог придумать ничего для себя и Кирилла. Ничего.

      Он был истощён и пуст. Иногда ему казалось, что виной тому Кирилл. Он что-то сделал с ним, что-то низкое, тайное и необратимое. Наверное, уже в тот день, когда они встретились у «Макдоналдса». Связал, опутал. Через ту самую трубочку вытянул душу.

      Лазарев услышал звонок в домофон: Кирилл вернулся. Билеты в Финляндию опять остались незаказанными.

Глава 8

      Спасибо всем, кто исправляет ошибки. Пишу без беты :(

      ====

      Лазарев открыл глаза и потянулся за телефоном. Семь утра.

      Спал он совсем мало, но в последние дни не хотелось. После секса с Кириллом он засыпал быстро, а потом, через несколько часов, даже сквозь сон начинали назойливо кружиться мысли о паспортах, Илье, заказе билетов, деньгах, токенах, Николае Савельевиче… Из-за них и приходилось вставать рано: днём страхам не удавалось так легко просачиваться в голову.

      Установленный Николаем Савельевичем срок истекал через три дня, и Лазареву снова напомнили о долге на следующий день после возвращения из Москвы. Ещё через день, то есть вчера, позвонили повторно. Звонки отрезвляли, и Лазарев наконец оплатил билет до Хельсинки. Выезд был завтра утром.

      Лазарев лежал на кровати и смотрел в потолок. Стыки между плитами делили потолок на три куска: два больших и один маленький. Его с детства чем-то раздражал этот неправильный, неполноценный остаток, и он часто думал, как бы передвинуть стену, чтобы эти куски стали одинаковыми. На люстре висели серые нити паутины.

      Лазарев закрыл глаза и попытался восстановить в памяти то, что только что видел. Хотелось на всякий случай сохранить всё в памяти. Вдруг когда-нибудь ему снова захочется прочувствовать это: утренний свет, стыки на потолке, старая люстра, грохот закрывающихся дверей лифта из подъезда, ощущение чужого тела рядом…

      Кирилл даже не пошевелился, когда Лазарев встал.

      — На сегодня какие планы? — спросил Кирилл, читая за завтраком сообщения в вайбере.

      Лазарев уже не так бесился из-за телефона: Кирилл на самом деле отвечал редко и в последние дни ни с кем из своих новых знакомых не встречался. Лазарев даже подумывал сказать, что он в тот раз вовсе не имел в виду, что Кирилл не должен ни с кем общаться. Он всего лишь просил ни с кем не заниматься сексом, но — он так был устроен — признавать свою вину было тяжело, даже если он знал, что неправ.

      — Что-то хотел предложить?

      — Нет, то есть… Меня тут зовут кое-куда. Днём.

      — Иди.

      Кирилл подумал секунду и что-то набрал в телефоне.

      — Я часам к пяти вернусь. Может, к шести.

      — Ладно, — Лазарев подумал, что это как раз может оказаться удобным. — У меня тоже кое-какие дела.

      Он ушёл с кухни в зал и встал возле окна: «патрол» снова был там. Не реальная слежка, а угроза. Лазарев почти не сомневался, что легко сможет затеряться в людном месте.

      В спальной хлопнула балконная дверь: Кирилл пошёл курить. Интересно, эти люди, которые за ними следят, что они об этом думают? Не кажется ли им странным, что шестнадцатилетний подросток открыто курит при отце. Илью Лазарев пару раз ловил: один раз нашёл поломанную сигарету в куртке, когда выворачивал карманы перед стиркой, один раз соседка увидела его курящим в арке соседнего дома. Оба раза Лазарев устраивал разгон. Это было года полтора или два назад. С тех пор Илья то ли бросил, то ли поумнел и скрывался тщательнее.

      Как он там? В незнакомом городе. Один. По письмам всё было нормально. Похоже, Илье там нравилось. Конечно, необходимость путешествия с чужим паспортом его удивила, но он, кажется, воспринимал это просто как приключение.

      Кирилл бесшумно подошёл сзади. Лазарев услышал шаги, только когда он встал у него за спиной. Поворачиваться Лазарев не решался — было тяжело смотреть Кириллу в глаза.

      Тот вдруг коснулся его плеча — странно и непривычно. Он почти никогда раньше так не делал. Никогда не начинал первым.

      Кирилл провёл пальцами наискосок к лопатке, потом вдоль позвоночника.