Трилистник. Хогвартс (СИ)

Итачи был интриганом, не любившим интриги. В отличие от людей, увлечённых игрой, он не получал удовольствия от маневрирования, обманных ходов. Возможно, поэтому поладил с Кисаме: прямолинейным и честным человеком, который не играл с врагом — устранял его без фальшивых улыбок, а товарища бы ни за что не бросил бесславно подыхать. Сам убить ради блага миссии мог — но не бросить. Из той ли Реджинальд Мальсибер породы?

— Вы сказали «как и ожидалось», — проговорил Итачи, отпуская плечо Рейнальда и поднимая голову к его отцу, замершему в нескольких метрах с волшебной палочкой наготове. Именно по ней прошёлся взгляд Итачи, прежде чем встретиться с собранным взглядом Мальсибера-старшего. — Чего именно вы ожидали?

Его выразительное внимание не осталось незамеченным. Мальсибер тоже мельком посмотрел на собственную палочку, оценивающе — на Итачи и, вероятно, решил, что «магический выброс» прошёл без намерения повториться. Убрал оружие и ответил:

— На том заседании Попечительского совета ты сказал, что учился сам контролировать свою магию. Это привлекло наше внимание ещё тогда, — Итачи нахмурился: вспомнил, как после того его заявления Мальсибер и его приятель Трэверс расхмыкались. — Да, да, показалось смешным, не делай такое лицо. Трэверс мне тогда сказал: чудо, что парень не свёл себя с ума и не изувечил. Такое часто случается, когда юный волшебник сознательно пытается взять свою магию под контроль без должного присмотра. Особенно когда речь идёт о значительной магической силе: чем она больше, тем выше шанс сломаться под её давлением. Не направленная должным образом, магия уходит вглубь и пускает ядовитые корни. Так что я бы больше удивился, если подобного, — он дёрнул подбородком в сторону Итачи, — не случалось бы вовсе. Учитывая, как туго ты себя запаиваешь.

— Я никогда не думал об этом, — удивлённо проговорил Рейнальд.

— Потому что тебя контролировали на каждом этапе познания магии. Этот окрас глаз, — Мальсибер-старший поймал взгляд Итачи, буквально впился в него собственным, словно ища в чёрном омуте отблески красноты, — говорит о том, что некая способность, предопределённая особенностями магической крови сила в тебе была заперта внутри и выход находит лишь в ситуациях сильного стресса.

«Так же Альбус Дамблдор объяснил Бьякуган Хинаты, — вспомнил Итачи. — Видимо, это в самом деле первое, о чём думают волшебники в подобных случаях… благо для нас».

— Благодарю за это знание, я приму его к сведению. Как оно связано с вашим желанием убедить меня, что вам можно доверять?

— Самым прямым образом. Подобные тебе «маглорождённые» не берутся из ниоткуда, за такими всегда стоит тайна, — Мальсибер-старший помрачнел. — Урок, хорошо усвоенный.

— Отец?.. — подался к нему Рейнальд, и Мальсибер-старший мимолётно махнул рукой, заранее отклоняя его невысказанный вопрос, прежде чем обратить жёсткие слова к Итачи:

— После прошлого лета тобой многие заинтересовались, Майкл Холмс. Ты сам в этом виноват: слишком громко о себе заявил на совете. Что бы ты там ни думал с высоты своей гордыни, его составляют не дураки, а люди опытные и повидавшие всякое и всяких, — он посмотрел на вытянувшегося в струну сына. — Мальчишка Розье получил задание разузнать о Майкле от Рудольфуса Лестрейнджа, верно?

— Верно, — поражённо проговорил Рейнальд. — Но откуда?..

— От Паркинсона, конечно, — ответил Мальсибер-старший так, словно считал это очевидным. — Он хорошо натаскал сына, и Гектор внимательно следит за ситуацией на факультете.

— Кажется, я зря ему так доверял, — смутившись, пробормотал Рейнальд себе под нос.

— Не доверял бы — я бы мог вовремя и не узнать, что ты у старой карги Бёрк.

Рейнальд отвернулся, притворяясь безмерно заинтересованным в старинных кинжалах; на его впалых щеках разгорался пожар румянца. Будь здесь Хината, непременно бы прониклась противоречивыми отношениями этих отца и сына — Итачи оставлял это ей, сам же концентрируясь на более важных вещах.

— Рудольфус Лестрейндж действует по указу отца? — Итачи доводилось несколько раз слышать о нём в гостиной Слизерина — и все уловленные свидетельства о жестоком Келвине Лестрейндже не сулили от его интереса ничего хорошего.

— Своего отца, Блэков, Малфоев — у них в последние годы очень тесная связка, — судя по тону, старшего Мальсибера это не радовало. — Благо, они не догадались бросить на решение твоей загадки более изощрённый ум. Рудольфус — ребёнок по сравнению с настроенным на цель Эдвардом Паркинсоном; нам удалось сбить его со следа.

Итачи мимолётно прикрыл глаза, давя раздражение.

— Говорите прямо, мистер Мальсибер. Довольно загадок.

— Правда, — согласился маг. — Паркинсон решил задачку твоего происхождения.

Сердце коротко, жалко ухнуло. И эту почти-цель для существования у Итачи отобрали.

— И кто мои предки?

— Блэки.

— Оу! — выдохнул Рейнальд и взглянул на Итачи совершенно другими глазами. Как будто между ними сократилась дистанция — и в то же время образовалась пропасть.