Трилистник. Хогвартс (СИ)

Ни это наблюдение, ни предоставленная информация не вызвали в Итачи никаких эмоций. В сердце была лишь звонкая пустота — и это был ещё один дурной знак.

Эмоциональная кома. Значит ли это, что голоса в голове — его единственная возможность испытывать чувства?

— Ты опять это делаешь, — проворчал Мальсибер-старший. — Запаиваешься. Я начинаю подозревать, что Блэки добрались до тебя раньше и без разбору и пощады выжгли части личности.

Его прямолинейность была потрясающа в своей полноте, и Итачи осознал: когда этот маг говорил загадками, то происходило не от желания утаивать, но из-за непривычных попыток подобрать слова. Такое бывает с людьми, предпочитающими дела разговорам.

Вновь на ум невольно пришёл напарник — и тут же его весёлое-многозначительное «Хех!» рокочущим эхом прокатилось в подсознании, а против логики успокаивающее присутствие ощутилось весьма отчётливо. Итачи мотнул головой, обновляя барьер в попытке удержать при себе внутренних демонов.

— Смею вас заверить, на мою личность не было посторонних воздействий. Моя неяркая реакция вызвана тем, что я и прежде, посвящая время размышлениям о своём происхождении, приходил к выводу, что могу являться потомком кого-то из чистокровных. У меня есть причины так думать, — добавил Итачи в ответ на внимательный и почти одобрительный взгляд старшего Мальсибера. Этот взгляд заметил и Рейнальд; торопливо произнёс с вежливым полувопросом:

— Выходит, отец Майкла — Альфард Блэк? — и в голосе его искреннее любопытство переплелось с попыткой набить себе цену.

— Нет, — разуверил его отец. — Ситуация сложнее, — и он наконец заговорил чётко и прямо, и переход на более привычную манеру изъясняться без неуютных попыток быть деликатным, чувствовалось, вызывал у старшего Мальсибера облегчение: — У Финеаса Найджелуса Блэка, того самого директора Хогвартса, сестра вышла за магла, за что была изгнана из рода. Этому маглу Айола Блэк родила волшебницу-дочку, в которую влюбился один из сыновей всё того же директора Блэка, Финеас. Связь с опальной кузиной ли или откровенно про-магловские взгляды стали причиной его изгнания из рода — неясно, но скорее всё-таки взгляды, — Мальсибер усмехнулся чему-то, и голос напарника в голове Итачи мгновенно прокомментировал:

«Ставлю сотку, они с приятелями как следует обмусолили эту ситуацию. Особенно трах с кузиной…»

«Кисаме», — укоризненно шикнул на собственное подсознание Итачи, осознал это, мысленно цыкнул и обратился в слух.

— …Однако факт остаётся фактом: твой отец, Майкл, — результат этого союза.

— Оу, — вновь выдал Рейнальд, а перед внутренним взором Итачи возник форзац новейшего издания «Генеалогии чародейства» [1] и два чёрных круга на раскидистом семейном древе британских чистокровных. Ещё Шисуи с танто вместо указки, а потому Итачи полностью выдернул себя в реальность.

Оба Мальсибера глядели на него такими одинаковыми серыми глазами — невольно приходили на ум глаза Хинаты, вернее, иллюзия, созданная зачарованными очками, — в ожидании хоть какой-то реакции. И Итачи спросил, ведь вопрос отменяет необходимость реагировать-комментировать:

— Мой отец родился сквибом? Он точно не учился в Хогвартсе, кроме того, я никогда за почти шесть лет в его доме не видел от него никаких проявлений магии.

— Мы не выясняли: пока не было нужды.

— Её и нет — это банальное любопытство, — отозвался Итачи, вновь отталкивая с поверхности подсознания призрак, на этот раз Сэма Грейсона, храбро бросающегося в горящий дом соседей, чтобы спасти их малышку. — Итак, мистер Мальсибер. Вы потратили время и ресурсы, собственные и своих товарищей, чтобы больше узнать о моём происхождении. Что из этого следует?

— Теперь я не знаю, — честно ответил Мальсибер-старший. — То, как ты себя повёл вчера, и твоя дружба с Реем многое изменили. Я в долгу у тебя, Майкл. Поэтому можешь быть спокоен за сохранность своего секрета.

— И происхождения, и глаз? — педантично, с нажимом уточнил Итачи.

— Само собой, — Мальсибер-старший вновь достал палочку: — Именно поэтому я привёл вас сюда: чтобы ты, Майкл, и Рей среди старой магии нашего рода принесли клятву товарищества.

— С-серьёзно? — пробормотал Рейнальд севшим голосом. — В смысле, это же…

— Хорошая клятва, у меня такая же с Паркинсоном, — перебил его отец, вновь посмотрел на Итачи. — Магией заверенное обещание не предавать и не действовать во вред. Внутри такого договора и каждый секрет сохранен.

— А что насчёт вас? Как я могу быть уверен, что мои секреты не выдадите вы сами?

— Майкл! — возмутился Рейнальд, но сам испугался ясной ярости собственного тона и смутился. «Возможно, из него ещё и получится воспитать опору для Хинаты», — походя подумал Итачи, не отрывая взгляд от Мальсибера-старшего.

— Разумная предосторожность! — согласился тот. — Но можешь быть спокоен: как глава рода, я обязан действовать исключительно во благо его членов. Идти же наперекор клятве, данной кому-то членом рода — во вред, — он слегка улыбнулся. — Понимаешь теперь, что я тебе предлагаю?