Трилогия

а Ослейк говорит, что вовсе не слишком, он много-много рыбы продал, и денег у него в кармане целая куча, так что они, коли пожелают, месяцами могут питаться тут, в Харчевне, копченым мясом, и шкварками, и картофельными клецками, и вареным горохом, и брюквой, и всем, что душе угодно, говорит Ослейк, поднимает свою кружку, делает знатный глоток, утирает рот, смахивает пену с бороды, вздыхает и, глядя на Алиду, спрашивает, как же вышло, что попала она в этакую беду, а она отвечает: Да нет, и опять оба сидят молча, и опять принимаются за еду, и Алида тоже отпивает глоточек пива, а Ослейк говорит, что лодка его пришвартована у Брюггена и завтра он отправится на север, на Дюльгью, говорит он, и коли она хочет воротиться с ним домой, то он возьмет ее с собой, а ежели ей негде заночевать в городе, она может заночевать в его каюте, говорит Ослейк, там есть койка и одеяло найдется, говорит он, и Алида глядит на него и не знает, что думать и что сказать, и где заночевать нынче в Бьёргвине, тоже не знает, не знает, что ей делать, коли вернется она на Дюльгью, нет, вовсе не знает, ведь папаши Аслака там нет, а к матери она идти не хочет, ноги ее больше не будет в Пустоши, как бы плохо ни было ей и малышу Сигвалду, никогда, никогда, думает Алида, поднимает кружку, прихлебывает пиво

После такой соленой и доброй еды не грех и выпить хорошенько, говорит Ослейк

осушает свою кружку и говорит, что возьмет себе еще одну, может, и ей принесть, хотя у нее покамест еще много, с этим и погодить можно, говорит он

Но, как я уже сказал, заночевать можешь в моей лодке, говорит он, коли хочешь

и опять оба молчат

Печальная история с твоей матерью, говорит он

С моей матерью, повторяет Алида

Н-да, этак скоропостижно она померла, говорит Ослейк

и Алида вздрагивает, несильно, но вздрагивает, стало быть, померла мамаша, а она и не знала, ну что ж, не все ли равно, думает она, а все-таки печально, думает Алида, и скорбь наполняет ее, на глаза набегают слезы

Я был на ее похоронах, говорит Ослейк

а Алида утирает глаза и думает, что вот мамаша померла, да не все ли равно, только нельзя этак думать, потому как мамаша померла, мать, что ни говори, нет, очень это скверно, думает Алида

Что с тобой, говорит Ослейк

О матери думаешь, говорит он

Да, говорит Алида

Печально, конечно, что она этак безвременно ушла, говорит он

Ведь не так чтобы старая, говорит он

Да и на здоровье не жаловалась, говорит он

Толком и не поймешь, говорит он

и оба долго сидят молча, и Алида думает, что теперь, когда матери нет на свете, она может, пожалуй, воротиться на Дюльгью, глядишь, и в Пустоши сможет поселиться, раз мамаши нет, думает она, ведь куда ей иначе-то деваться, думает она, где-то ведь надобно найти приют для себя и для малыша Сигвалда, думает она

Ты подумай, говорит Ослейк

Подумай, не вернуться ли тебе со мной на Дюльгью, говорит он