Триокала. Исторический роман

– Но надо сказать, – продолжал Ликорт, – вид этого города, опоясанного мощными стенами и к тому же снабжаемого по морю всем необходимым, поколебал в нем решимость осаждать его. С первых же дней Афинион заговорил о необходимости захватить город поменьше, но обязательно приморский, чтобы иметь возможность создать свой собственный флот.

– А что ты можешь сказать о Гадее? – как бы невзначай спросил Мемнон Ликорта. – Говорят, он какое-то время был вместе с Афинионом.

– Гадей? – удивленно переспросил Ликорт. – Я много слышал о нем, но в нашем лагере он не появлялся.

– Может быть, он посетил Афиниона тайно ото всех? – предположил Мемнон.

– Нет, – твердо сказал Ликорт. – Я неотлучно был рядом с Афинионом с первого дня восстания. Нет, я знал бы об этом… Но почему ты спрашиваешь?

– У меня большие подозрения против него, – нахмурившись, сказал Мемнон. – Хотя римляне заочно приговорили его к смерти, мне все время кажется, что он каким-то образом связан с претором Нервой и по его наущению хочет посеять раздоры среди восставших. Если Гадей не встречался с Афинионом, то почему при встрече с Сальвием он сообщил ему, что навестил киликийца под Лилибеем и беседовал с ним?

– Повторяю, этого не может быть, – отрицательно покачал головой Ликорт.

После беседы с эпирейцем Мемнон почувствовал некоторое облегчение. Теперь он знал наверное, что Гадей не встречался с Афинионом и солгал Сальвию о враждебном отношении к нему киликийца с явной целью вбить клин между ними. Это подтвердило его подозрения относительно того, что Гадей предатель, подкупленный претором. Теперь можно было ожидать, что переговоры с Афинионом пройдут в более благоприятной обстановке, чем он предполагал вначале.

Мысленно он уже приготовился к разговору с киликийцем. Прежде всего, он собирался указать ему, что армия Сальвия численно превосходит его войско и к тому же успела одержать две блестящие победы над римлянами. Кроме того, он хотел напомнить ему о благородном его соотечественнике Клеоне84, который тридцать два года назад признал верховную власть сирийца Эвноя, хотя сам поначалу тоже провозгласил себя царем, собрав большую армию.

В области Мазары всадники Мемнона и Ликорта пробыли не более трех часов и потом все вместе отправились в путь по удобной дороге, тянувшейся вдоль побережья. За два часа они проскакали шестнадцать римских миль, пока не показался город с раскинувшимися под его стенами тремя лагерями восставших.

В главном лагере, занимавшем пространство по обе стороны дороги, соединявшей Лилибей и Галикии, многие уже знали, что к ним едут посланцы от Сальвия.

Когда всадники во главе с Мемноном и Эвгенеем остановились и спешились перед лагерными воротами, сбежавшиеся отовсюду воины встречали их с бьющим через край восторгом.

Вскоре и сам Афинион, высокий, красивый, с диадемой на голове, в наброшенном поверх расшитой пальмовыми узорами туники пурпурном плаще, вышел из ворот лагеря навстречу прибывшим. Прежде всего он обнял Мемнона и Эвгенея, а потом обратился с краткой речью к многотысячной толпе воинов, объявив о славной победе, одержанной три дня назад Сальвием и его храбрыми товарищами над римским претором под Моргантиной.

Весть о победе воины встретили радостным громовым кличем и грохотом оружия.

Затем Афинион, призвав своих воинов «принять конников достославного царя Сальвия Трифона с подобающим гостеприимством», повел Мемнона и Эвгенея в свою палатку, которая стояла на северном берегу мыса Лилибеон85. По пути туда он расспрашивал их о сражении под Моргантиной, интересуясь малейшими подробностями, и особенно поразился большому количеству захваченных пленных.

Афиниону очень понравился хитроумный приказ Сальвия не убивать врагов, бросивших оружие. Он тут же пустился в рассуждения о том, что в дальнейшем следует так же поступать в отношении сицилийцев и даже италийцев, чтобы вызвать у римлян недоверие к ним. Он сказал также, что в будущем он намерен держать в осаде города, но не с целью их захвата, а для того, чтобы принудить их обменивать на хлеб изделия ремесленников, в первую очередь, оружие, доспехи, медные и железные каски, словом, все, что необходимо для воинов.

Название мыса и расположенного на его южной стороне города Лилибея было финикийским и переводилось как «обращенный к Ливии». В Первую Пуническую войну Лилибей был одним из главных опорных пунктов карфагенян и сдался римлянам по окончании войны. С той поры из Рима ежегодно присылали в город специально избираемого квестора, который являлся помощником претора Сицилии.

Появление десятитысячного войска Афиниона под Лилибеем было неожиданным и для его жителей, и для квестора Фабриция Руга, не предполагавшего, что мятежники осмелятся на осаду столь хорошо укрепленного города.