Триокала. Исторический роман

Мамерк, во время плавания почти не замечавший трех путешественниц, перед тем как сойти на берег, вспомнил о них и, подозвав к себе, приказал следовать за ним. Девушки молча повиновались.

Поднявшись вместе с ними на высокий берег по вырубленным в скале ступеням, Мамерк быстро зашагал к зеленеющим неподалеку загородным садам обитателей Новой Юнонии. Три его спутницы, стараясь поспеть за навархом, не шли, а бежали за ним.

Ювентина с любопытством поглядывала на грозно возвышавшуюся в нескольких стадиях от берега пиратскую крепость с зубчатыми стенами. Это и была Новая Юнония. Вокруг крепости были разбросаны небольшие виллы. Усадебные дома не отличались изяществом. Это были обычные сельские строения с воронкообразными крышами, какие можно было видеть во всех италийских деревнях. В большинстве своем эти виллы принадлежали старым римским изгнанникам-гракхианцам – привилегированной части обитателей Новой Юнонии.

Вилла Мамерка находилась неподалеку от ворот крепости, обращенных в сторону Гортины, одного из древних критских городов. Она досталась ему в наследство от отца, лет десять назад убитого в морской схватке с афинянами. Мамерк был римлянином по рождению. Его отец, бежавший из Рима после поражения и гибели Гая Гракха, взял с собой восьмилетнего сына, которому на родине была бы уготована жалкая судьба нищего пролетария. Мамерк, с юных лет воспитывавшийся в среде изгнанников, относился к Риму со жгучей ненавистью. Он пользовался покровительством членов конвента и самого Требация. Морскую службу начал с простого матроса и стал превосходным моряком. В возрасте двадцати лет Мамерк получил звание прората. Через несколько лет он уже командовал кораблем и потом не раз возглавлял небольшие эскадры в морских походах. Моряки уважали его за храбрость и умелое предводительство, хотя побаивались его крутого и мстительного нрава…

Ворота виллы были распахнуты настежь. Человек десять рабов и рабынь встретили господина хором приветственных возгласов. В тот же момент из дома вышла высокая и очень красивая молодая женщина в длинной, до пят, роскошной столе, препоясанной под высокой грудью. Ее густые и мягкие кудри цвета воронова крыла свободно ниспадали на полуобнаженные плечи и были скреплены надо лбом диадемой, украшенной драгоценными камнями.

Мамерк молча обнял ее и поцеловал в губы.

Ювентина с жадным интересом разглядывала красавицу. Она сразу догадалась, что это была Понтия Умбрена, бывшая возлюбленная Мемнона.

Умбрене было около двадцати пяти лет. Сложена она была великолепно, и Ювентине невольно подумалось, что именно такой, вероятно, была знаменитая гетера Фрина, послужившая моделью для Праксителя, когда он ваял с нее свою Афродиту. Гипсовую копию великого скульптора она видела в перистиле дома Минуция.

Ювентина поднесла руку к своим спутанным волосам, которых уже много дней не касался гребень, и опустила глаза на измятое, перепачканное смолой и порванное в нескольких местах платье. Вышитая красивыми узорами стола, еще не так давно так нравившаяся Мемнону, превратилась в отрепье. Потом она обратила внимание на свои руки, не блиставшие чистотой, и украдкой вздохнула.

Про себя она отметила, что Понтия Умбрена, несомненно, по-настоящему любит Мамерка. Молодая женщина с явным желанием отвечала на его поцелуи, не стесняясь присутствующих.

Когда-то Мемнон был избранником этой красавицы. Они были вместе почти два года…

Ювентине было немного не по себе: а вдруг Умбрена станет вести себя с нею заносчиво или с презрением?

Но Умбрена, как только высвободилась из объятий супруга, обратилась к ней с приветливой улыбкой:

– Мамерк успел мне шепнуть, кто ты. Правду сказать, я не ожидала, что ты такая молоденькая, – добавила она, внимательно ее разглядывая.

– О, мне уже двадцать лет, – сказала Ювентина и, помолчав, добавила: – А я тебя такой и представляла себе.

– Какой же? – сделав удивленные глаза, спросила Умбрена.

– Красивой, – простодушно ответила Ювентина.

Искорка печали промелькнула в глазах Умбрены, но она тут же заговорила непринужденным тоном:

– Я много слышала о тебе, Ювентина. Знаю, сколько ты всего пережила. Мамерк и Цестий рассказывали мне о том, что ты последовала за Мемноном навстречу большим опасностям. Но мне очень хотелось бы послушать от тебя самой твою историю…

– Боюсь, она покажется тебе совсем не интересной.

– Об этом позволь судить мне самой… А эти девушки? Твои рабыни? – бросив взгляд на Леену и Акте, спросила Умбрена.

Ювентина покачала головой.

– У меня никогда не было и никогда не будет рабынь. Это мои подруги…

* * *

Ту самую ночную бурю, которая едва не погубила «Амфитриту», Мемнон и его люди (воины, матросы и гребцы с шести кораблей) переждали в гавани Катаны. На следующий день, когда ветер поутих, Мемнон отдал приказ к отплытию, хотя Цестий (он был опытный моряк) советовал выждать еще хотя бы один день, так как волнение на море было еще довольно сильным.