Триокала. Исторический роман

– Апроний! – оценив обстановку, крикнул Мемнон с палубы квадриремы наварху единственного уцелевшего дикрота, который еще не получил повреждений. – Уходи немедленно к Лиссу! Подберешь нас там на берегу!

– Я понял тебя, Мемнон! Надейся на меня! – прокричал в ответ Апроний и отдал приказ кормовым матросам поворачивать к берегу.

Из соединенного пиратского флота первыми не выдержали киликийцы. Часть из них повернули свои либурны, гемиолы и миапароны на север, огибая Фаласарнийский мыс и уходя в сторону Критского моря. Около тридцати киликийских и исаврийских кораблей спаслись бегством в восточном направлении вдоль южного берега Крита.

Вскоре обратились вспять и критские миапароны, находившиеся на левом фланге, так как римляне, растянув по фронту все свои легкие корабли, стали их обходить, чтобы прижать к берегу.

У критских пиратов оставалось всего около четырех десятков кораблей, и все они были обречены, если бы остались один на один с римским флотом.

Мемнон и его воины, захватившие квадрирему, увидели, что передовой либурнийский корабль, на котором находился Требаций, уже полным ходом идет вдоль берега в сторону Срединного залива. Остальные корабли пиратов, оставляя на волю судьбы тонущих товарищей с разбитых судов, поворачивали следом за своим главнокомандующим.

– Где Астианакс? – крикнул Мемнон Сирту, который, стоя посреди палубы, перевязывал полоской ткани от разорванной туники окровавленную левую руку.

– Он ранен, лежит на нижней палубе, – отозвался Сирт. – Я поручил его заботам Скиафа и Зевгита.

– Сколько еще раненых?

– Не меньше пятидесяти. Многие из них едва держатся на ногах…

– Займись ими, Сирт. Собери людей и помоги раненым перебраться ближе к кастерию.

– Мемнон! – крикнул подбежавший к нему матрос. – Смотри, римские корабли отрезают нам путь к отступлению.

– На квадриреме мы все равно далеко не уйдем, – сказал Мемнон и обратился к толпившимся на палубе матросам: – Слушайте мой приказ! Всем на весла! Ты, Кадмий, и еще трое – на корму! Разворачивайте корабль – и прямиком к берегу! Только там спасение. Если римляне преградят нам дорогу на суше, будем пробиваться в горы. По местам!

Верхняя палуба тут же опустела. Выполняя приказ Мемнона, примерно около ста восьмидесяти человек из оставшихся в живых триокальцев, включая воинов, матросов и гребцов, бросились к веслам.

Громоздкая квадрирема на виду у окружавших ее легких и средних римских кораблей медленно повернула носом к берегу.

Римляне не хотели таранить свой корабль, надеясь захватить его неповрежденным. Осыпаемая со всех сторон стрелами, квадрирема двинулась прямо на торчащие у берега скалы.

Через четверть часа тяжелый корабль с ходу врезался в скалистый берег. Раздался треск ломающегося дерева. Судно накренилось. В трюм хлынула вода.

– Забирайте с собой всех раненых! – крикнул Мемнон. – Берегите оружие!

Покидая тонущий корабль, люди, кто вплавь, кто по грудь в воде, выбирались на берег, передавая из рук в руки обессилевших от ран товарищей. Мемнон покинул корабль последним, то и дело напоминая матросам, чтобы они не забывали перетаскивать на берег необходимый материал для сооружения носилок для раненых. Как и во время похода от Скиртеи к Катане, он и теперь постоянно убеждал своих бойцов, что железным законом для них при отступлении должна быть забота о раненых, иначе это не отступление, а позорное бегство. За одно это воины любили и даже боготворили его. Поэтому и дрались они с бешеной отвагой, не щадя себя. Любой из них знал, что его не оставят на поругание врагу при тяжелом ранении.

Примерно через час отряд численностью в сто семьдесят шесть человек, не считая пятидесяти восьми раненых, которых товарищи несли на грубо сооруженных носилках, двинулся берегом моря на восток. Римляне не пытались их перехватить. Они в это время были заняты тем, что спасали своих тонущих матросов и гребцов, головы которых во множестве чернели на поверхности моря среди плавающих вокруг корабельных обломков.

По пути к отряду Мемнона присоединялись пираты с потопленных римлянами кораблей. Им удалось добраться до берега вплавь, и лишь немногие из них сумели сохранить оружие. Очень скоро отряд вырос до трехсот пятидесяти человек. Мемнон, шагая впереди колонны, обсуждал с Сиртом, Кератом и Амфиараем план дальнейших действий.

– Положение наше почти безвыходное, – мрачно говорил Мемнон. – Я совсем не уверен, что Требаций и его люди будут защищать крепость.

– Если так, то всем нам конец, – упавшим голосом сказал Амфиарай.

– Пожалуй, ты прав. Если Требаций бросит нас, забрав всю казну, и уйдет на оставшихся кораблях к киликийцам, то нам без денег никогда не выбраться с Крита. Здесь мы будем либо рабами, либо жалкими разбойниками, за которыми критяне будут охотиться, как за дикими зверями…

– Что же делать? – спросил Сирт.

– Пока одна надежда на Апрония. Он обещал ждать нас в пяти-шести милях отсюда у входа в Лисскую гавань. Я в нем не сомневаюсь. Если ему удалось уйти от римлян, он нас там дождется. Тогда с частью вооруженных мы продолжим путь на корабле Апрония, чтобы застать Требация в крепости…