Триокала. Исторический роман

В палатке трибуна наводил порядок его отпущенник Аристион. Он с удивлением уставился на загорелого и запыленного незнакомца, вошедшего в палатку следом за Лабиеном.

– Отложи на время все свои дела, Аристион, – обратился Лабиен к отпущеннику. – Отведешь этого человека в обоз к Геродору, скажешь ему, что отныне у него будет помощник во всех его делах… И сразу возвращайся, – добавил он. – Серторий придет к нам незадолго до заката. Не забудь приготовить барашка под его любимым соусом. А я, пожалуй, пройдусь по когортам…

* * *

Думноригу, пока Аристион вел его в ту часть лагеря, где находился обоз четвертого легиона, пришлось рассказать ему, кто он и зачем прибыл в лагерь. Разумеется, он тщательно обдумывал каждое свое слово, чтобы не сболтнуть лишнего, тем более что отпущенник Лабиена оказался очень разговорчив и любопытен.

– Так ты послан к нам той девушкой, которая спасла жизнь моему господину под Капуей? – продолжал свои расспросы Аристион. – О, я наслышан о ней. Она спасла не только господина, но и Геродора, с которым я тебя сейчас познакомлю…

«Только бы Геродор не проговорился, что знает меня», – уже в который раз повторял про себя Думнориг. Но надежда на это была слабой. Арвернец уже думал о том, как он будет изворачиваться, объясняясь и с Аристионом, и особенно с Лабиеном, которому так опрометчиво солгал.

– Этому плуту необычайно повезло, – весело продолжал Аристион. – В позапрошлом году претор перегринов хотел его распять, но господин по просьбе своей спасительницы выхлопотал ему помилование.

– За что же его хотел распять претор? – спросил Думнориг с притворным удивлением, лишь бы поддержать разговор.

Аристион принялся с увлечением рассказывать о том, что Думноригу было давно известно, за исключением явно выдуманных Аристионом подробностей. Впрочем, галл только делал вид, что слушает, а сам думал о своем.

Префект апулийских всадников оставил у себя все его деньги, а без них нечего было и думать о возвращении в Сицилию – ни морем, ни сушей.

– А вот и герой Кампанской войны! – со смехом прервал Аристион раздумья арвернца.

Они уже дошли до стоянки обоза четвертого легиона. Думнориг сразу узнал Геродора, который шел по квинтане к декуманским воротам и тащил за собой на поводу молодого упрямого мула. Бывший раб и телохранитель Минуция почти не изменился за последние три года, если не считать, что похорошел лицом и, пожалуй, немного пополнел. Впрочем, он всегда был весьма недурен собой, хорошо сложен, высок ростом и кудряв. По характеру он был парнем жизнерадостным и простодушным. Думнориг вспомнил, как Минуций под Капуей как-то отругал молодого человека, что-то сказавшего невпопад, и с досадой произнес: «Тебе уже тридцать лет, пора бы и поумнеть».

Бывший телохранитель Минуция, который в другое время рассердился бы на Аристиона в ответ на его слишком вольную шутку, увидев рядом с ним Думнорига, потерял дар речи. Но если Геродор, узнав Думнорига, и был крайне удивлен, то не показал этого.

Думнориг и Геродор ничем себя не выдали, претворившись, будто видят друг друга впервые. У Аристиона не возникло никаких подозрений относительно того, что оба его дурачат. Он еще немного поболтал с ними и ушел, вспомнив, что ему нужно приготовить полюбившийся Серторию соус к жареному барашку.

– Вот так штука! – воскликнул Геродор, оставшись один на один с Думноригом. – Ты как здесь оказался?

– Долго рассказывать, – нехотя произнес галл. – На сегодня с меня хватит. У меня уже язык заплетается. С того момента, когда меня допрашивал начальник конного разъезда, который остановил меня в трех милях от лагеря, я еще дважды подробно объяснял, кто я, откуда и зачем прибыл. Потом как-нибудь расскажу тебе обо всем по порядку…

Помолчав немного, он добавил:

– Ты правильно поступил, сделав вид, что не знаком со мной. Этот болтун наверняка разнес бы по всему римскому лагерю о трогательной встрече двух товарищей по оружию из войска Минуция…

– Я считал тебя погибшим… тебя и всех твоих друзей-гладиаторов, – тихо промолвил Геродор.

– Мне посчастливилось вырваться живым из бойни под Казилином. Кроме меня, спаслись тогда Мемнон, Варий, Сатир, Астианакс и Багиен. Ириней и Сигимер были убиты на моих глазах, доблестно сражаясь. Варий погиб позднее, уже в Сицилии. Это он первым поднял там мятеж рабов и пал в бою смертью героя…

– А Мемнон и остальные? – спросил Геродор.

– Живы, – коротко ответил Думнориг.

– И все они теперь в Сицилии, среди восставших?

– Нетрудно догадаться.

– А ты? Почему ты здесь?

– Так получилось… Сам-то ты не забыл о своих погибших друзьях? Эватле, Стратоне… Могу я надеяться на то, что ты и впредь будешь помалкивать о нашем с тобой давнем знакомстве?

Думнориг бросил на Геродора испытующий взгляд.

– За кого ты меня принимаешь? – почти с обидой вскричал тот и гордо расправил плечи. – Если ты не знаешь, я до конца был с Минуцием…

– Я знаю, Геродор… Ювентина мне о тебе рассказывала.

– Ты виделся с нею?

– Еще весной.

– Как бы я хотел встретиться с ней и, припав к ее ногам, отблагодарить за свое спасение! Если бы не она…