Триокала. Исторический роман

На этот раз киликиец двинулся с войском к Моргантине, заблаговременно послав туда пленного римского оптиона с письмом, в котором потребовал от властей выдать ему большую партию оружия, большое количество одежды, обуви и двадцать аттических талантов, а если его требование не будет выполнено, грозил начать штурм города и, взяв его силой, вырезать всех жителей, невзирая на пол и возраст. Это ему посоветовали сделать беглые рабы из Моргантины, горевшие желанием отомстить своим господам за подлый обман, совершенный по отношению к ним в позапрошлом году, когда моргантинский проагор за взятку уговорил претора Нерву отменить декрет о даровании свободы рабам, которые отстояли город, осажденный Сальвием.

Насмерть перепуганный проагор Моргантины поначалу отправил гонца к претору Сервилию, заклиная его прийти на помощь городу. Тот прислал суровый ответ с приказом держаться до последней возможности, уповая на добрую помощь богов. Но для несчастных жителей Моргантины и ее проагора эта «последняя возможность» уже наступила, так как мятежники, подступив к городу, раскинулись под его стенами громадным лагерем.

В связи с повальным бегством из города большей части рабов население Моргантины уменьшилось втрое. Способных носить оружие среди свободных горожан насчитывалось не более полутора тысяч, а на оставшихся в городе рабов не приходилось рассчитывать ввиду их неблагонадежности. Никто из них уже не верил никаким посулам своих господ и городских властей. После долгого ночного совещания (срок предъявленного Афинионом ультиматума истекал в полдень нового дня) проагор и члены городского совета пришли к убеждению о необходимости выполнить «вполне умеренные», как они считали, требования предводителя мятежников, если тот, в свою очередь, поклянется именем бессмертных богов отойти от города.

Афинион честно выполнил заключенную с проагором договоренность, получив от моргантинцев все, что требовал. Войско восставших, простояв под Моргантиной всего четыре дня, снялось с лагеря, двинувшись к Катане, в гавань которой Катрей уже стянул все имевшиеся у него корабли.

Прибыв в Катану, Афинион отметил свою встречу с Лукцеем и Катреем большим пиршеством, устроенным на главной площади города. Царь восставших велел расставить на площади восемьсот столов, за которыми в течение трех дней бесплатно угощались воины и все желающие из бедных кварталов города. Расходы на пиршество составили не менее восьмидесяти тысяч денариев из тех денег, которые Афинион получил в качестве дани от Моргантины.

Из коммун в областях Сегесты, Энтеллы, Мерганы и многих других мест к Афиниону приходили посольства. Им все труднее приходилось отбиваться от продовольственных отрядов городов и разбойничьих шаек свободной черни, которые рыскали в поисках добычи. Зерно становилось основным мерилом стоимости и богатства. Свободные жители городов вынуждены были покупать его по невиданным ранее высоким ценам. Приходили к Афиниону и посланцы деревень. Мелкие и средние землевладельцы особенно страдали от разбойников. Многие из них, разоренные грабительскими набегами, умоляли киликийца освободить их от уплаты «десятины». Афинион в таких случаях поступал милостиво: одних освобождал от налогов, к другим для охраны посылал отряды хорошо вооруженных воинов. Но жалоб на разбои становилось все больше, и с этим злом Афинион ничего не мог поделать. «Придет время, и я поступлю с ними так, как они этого заслуживают, – грозился он по своему обыкновению. – Всех бездельников и разбойников вышвырну за пределы острова».

Лето подошло к концу. Наступил сентябрь, и вскоре стало известно о германцах, двинувшихся походом на Италию. Афинион решил, что пришла пора для решительных действий. К Мемнону в Триокалу он послал гонца с приказом собрать не менее двух тысяч отборных воинов и вести их к Мессане. Сам он выступил туда со всем своим десятитысячным войском. Такие же приказы послал он Сатиру, Багиену и Тевтату, которые перед тем известили его, что Адран и Абацен согласились в обмен на хлеб и снятие осады выдать восставшим требуемое количество оружия, плащей, туник и обуви.

К этому времени Мемнон уже навел в Триокале относительный порядок. Когда он прибыл туда, то прежде всего объявил всех мужчин, находившихся в городе, военнообязанными и стал ежедневно устраивать смотры и обучение воинов, распределяя их по центуриям и манипулам, проверяя вооружение и строго спрашивая за несоблюдение дисциплины и грабеж мирных жителей. Несколько десятков особенно дерзких анархистов пришлось наказать розгами и прогнать. Около трехсот человек из числа свободных бедняков сами ушли из Триокалы, не пожелав становиться в строй. Непригодных к военной службе (это были искалеченные в боях воины) он частью выделил в особое подразделение для охраны пленных и зернохранилищ, частью отправил на лечение в Термы Селинунта.