Триокала. Исторический роман

После того как Лукулл снял осаду Триокалы и покинул Сицилию, а претор Сервилий потерпел поражение у реки Канны, Афинион посетил Термы и решил превратить их в здравницу для своих воинов, потратив на это немалые суммы денег. Он привлекал в Термы врачей, массажистов, банщиков, обещая им безопасность и хорошее вознаграждение. Очень скоро в городке забилась жизнь: заработали бани и прочие заведения, какие были до войны. В минувшее лето здесь было довольно оживленно и весело. Термы посетили тысячи восставших. Беглые рабы вкушали там удовольствия праздной жизни, которые раньше доступны были только их господам.

Ювентина вместе с Ионой, Веледой и двумя возлюбленными Афиниона обосновались в большом брошенном доме богатого сицилийского грека, который бежал из Терм, как только восставшие стали полными хозяевами в западной части острова. Дом стоял неподалеку от моря. Вблизи него были горячие купальни, работавшие почти ежедневно.

Аталанта и Стримона, когда пришла печальная весть о гибели киликийца, погоревав, решили вернуться в Эмпорий Сегесты, откуда их взял с собой киликиец четыре года назад, уходя в поход к Лилибею.

После их отъезда Ювентина, Иона и Веледа еще больше сдружились. Мемнон, Эвгеней и Думнориг в последние два месяца часто их навещали. Это время прошло без военных тревог. Потом пришло известие о поражении кимвров, и стало ясно, что развязка близка. Женщины, как могли, крепились и при встречах с мужьями старались быть веселыми, скрывая свой страх перед будущим.

О том, что консул Аквилий двинулся в поход на Триокалу, подруги узнали вечером последнего дня гекатомбеона, когда неожиданно появился Пангей, сообщивший им эту тревожную весть.

Ювентина не видела Пангея с тех пор, как они расстались в Катане, и поначалу обрадовалась встрече, но когда они вышли из дома, чтобы прогуляться по берегу моря, тот завел неприятный для нее разговор о своем отъезде из Сицилии, особенно когда стал обрисовывать ей безнадежную ситуацию, в которой теперь оказались восставшие, а затем прямо предложил ей на следующий же день пуститься вместе с ним в плавание к берегам Аттики, сообщив, что Амадок уже ведет об этом переговоры с Мемноном.

Ювентина рассердилась не на шутку.

– Как ты мог пойти на такое? – вскричала она, покраснев от гнева. – Это же подло искушать благородного человека, который, конечно же, ради меня согласится на твое предложение. Только я ни в коем случае не оставлю его. Погибнет он, погибну и я – так я решила уже давно…

И Пангей понял, что Ювентина потеряна для него навсегда.

– Ради всех богов, прости меня! – смиренным тоном проговорил он. – Все, что я сделал, продиктовано одной любовью к тебе…

Но Ювентина не стала его больше слушать.

– Уезжай, Пангей, – холодно сказала она. – Тебе незачем рисковать, дожидаясь, когда римляне зажмут Триокалу в кольцо осады и начнут свои расследования, выискивая участников и пособников восстания. Это не твоя война… Прощай!

Ювентина, вернувшись в дом, стала торопить подруг с отъездом в Триокалу.

Они отправились в путь верхом на мулах в сопровождении двенадцати всадников, выделенных Мемноном для их охраны.

В Триокалу женщины приехали во вторую стражу ночи. Ювентина, оставшись наедине с Мемноном, рассказала ему о своей встрече с Пангеем.

Мемнон признался ей, что имел разговор с Амадоком и договорился с ним о том, что корабль Пангея, если позволит погода, доставит ее в Грецию или на Крит, в Кидонию, по ее выбору.

– Нет, нет, пусть Пангей оставит нас в покое, – решительно заявила Ювентина. – Обо мне не беспокойся, думай только о том, как разбить римлян. Я уверена, что ты одержишь победу…

* * *

Десять легатов, посланных консулом Аквилием на юг Италии, чтобы они произвели там воинский набор, в течение двух месяцев собрали более десяти тысяч солдат. В значительной части своей это были люди старших возрастов – опытные воины, участники многих войн, которые вели римляне последние два десятка лет во Фракии и в Галлии. Они проходили военную службу в качестве римских союзников, но храбростью и вооружением не уступали легионерам. От сицилийских городов консул получил около десяти тысяч гоплитов, пращников и стрелков из лука. Он еще надеялся на то, что Марий, друг и коллега его по должности, добьется от сената, чтобы в Сицилию прислали хотя бы два легиона из тех, которые вернулись в Рим после одержанной ими победы над кимврами.

Впрочем, Аквилий не склонен был сидеть сложа руки, дожидаясь подкреплений из Рима. Теперь у него было войско общей численностью в тридцать пять тысяч человек, и он, не теряя времени, повел его от Центурип прямым путем к Триокале. Он намеревался пройти к ней по дорогам, связывающим Агирий, Ассор, Энну и Анкиру. Во все эти города, обложенные повинностями военного времени, он разослал приказы о наборе солдат. Поступая таким образом, консул намеревался довести численность своей армии до пятидесяти тысяч воинов. С таким войском он надеялся разбить врага под самыми стенами Триокалы и потом зажать город в железные тиски осады.