Тропами Яношика

Удивительным казалось Егорову все, что произошло с ним за эти несколько дней на чужой земле, в глубоком тылу врага. Приземлялись небольшой группой в надежде точно так же, как на Украине, вредить фашистам на железных дорогах, уничтожать их в каждой стычке и стараться быть неуловимыми. А получилось вон что: в несколько дней сам он стал командиром бригады, а его вчерашние бойцы — командирами партизанских батальонов, перед которыми не устоит ни один немецкий гарнизон в Словакии.

«Повезло», — думал он, как обычно недооценивая свои воинские способности и большой боевой опыт. Он и раньше каждый новый успех приписывал везению, хотя на самом деле было не так. Главным было то, что Алексей Семенович умел весь, без остатка, отдаваться борьбе за достижение цели.

Началось это с самого, казалось, непреодолимого — с невозможности попасть на фронт. Война шла уже вторую неделю, а он все еще работал главным экономистом на фабрике в Алма-Ате, где к тому времени остались только женщины. В военкомате, куда ходил чуть не каждый день, ему неизменно отвечали, что мобилизации пока не подлежит, как интендант.

Егоров все писал и писал в Наркомат обороны. Пока не получил вызов в Москву. «Повезло, — думал он. — Видно, в добрые руки попали мои письма». А на самом деле в Наркомате сквозь строки, написанные твердой рукой, увидели человека умного, волевого и беззаветно преданного Родине.

И вот первое боевое задание. Необычайное, сложное и опасное. Егоров не на фронте. Он в тылу врага, в Геленджике.

Холодной осенней ночью с небольшой группой бойцов он пробирается к базе, где сосредоточены склады горючего и боеприпасов. Испанец Хозе Гарсия, хорошо знающий эти места, в темноте ведет отряд минеров. И чем сильнее хлещет дождь, чем громче завывает осенний ветер, тем уверенней чувствуют себя минеры — враг прячется от непогоды, значит, можно близко подойти незамеченным.

Гарсия — впереди командира. Вот он подает знак всем остановиться на месте, а сам исчезает в непроглядной ливневой тьме. Через несколько минут возвращается и уводит за собою отряд. Мимо часового, поверженного кинжалом испанца, проходят они в ворота и крадучись пробираются вдоль стены.

Опять часовой. К этому Егоров и Гарсия подбираются вдвоем с разных сторон — кому повезет, тот и снимет его. Везет Егорову: часовой, укрываясь от дождя, останавливается совсем рядом…

Они уже вступают в полосу, которую время от времени прощупывает прожектор. Несмотря на ливень, он освещает складской двор густым молочным светом. Оставив позади второго часового, Егоров и Гарсия упираются в густую сеть колючей проволоки. Подзывают бойца с ножницами, который перерезает проволоку.

Минуют вторую линию проволочного заграждения. Стремясь поскорее достичь цели, — заложить взрывчатку под стену склада, они и не помышляют о том, как трудно будет выбираться отсюда назад. Некогда думать о себе.

Резкий, как удар молнии, луч прожектора бросает минеров на землю, прямо в лужу, глубокую и студеную. Рассмотрев, что эта лужа тянется до самого угла здания склада боеприпасов, Егоров шепчет в самое ухо Хозе?

— Вот хорошо!

— Чего ж хорошего? — тоже шепотом удивляется тот.

— Повезло с лужей. Так по ней и доползем до самого места. Уж по луже-то часовой не станет прогуливаться…

«Везло» минерам и на обратном пути, когда, заложив мины, они стали уходить. Теперь никому не хотелось лезть в лужу и вообще остерегаться так же тщательно, как тогда, когда пробирались вперед. А тут вдруг ударил пулемет откуда-то сверху. Потом с двух сторон группу минеров схватили в клещи лучи прожекторов. Пришлось броситься врассыпную и поодиночке пробираться к выходу.

— Уводи отряд! — крикнул Хозе Егорову и крепко обнял его мокрыми от дождя руками. — Я прикрою.

— Идем вместе! — увлекая его за собой, потребовал Егоров.

— Беги! — толкнул его Хозе и бросился с ручным пулеметом к углу дома, из-за которого собирался вести огонь.

Хозе Гарсия ненавидел фашистов. Он мстил им за отца и за мать, погибших в Мадриде. За всех, кого фашисты мечтали поработить.

Немцы бежали по двору, освещенному прожекторами, в одиночку и группами. Но никто из них не добрался до колючей проволоки. Они падали один за другим, словно пораженные ярким светом собственных прожекторов. Это Хозе Гарсия косил их расчетливыми пулеметными очередями.

За воротами проходной Егоров еще раз посмотрел туда, откуда бил пулемет отчаянного испанца. Ведь приближалась минута взрыва.

Хозе находился как раз возле здания, которое должно взлететь на воздух…

Егоров снял фуражку, вздохнул и молча повел отряд к берегу моря, где их ждал катер.

Город содрогнулся от взрыва на военном складе. Вспыхнул пожар, осветивший все небо.

«Вот какой салют тебе, Хозе Гарсия!» — подумал Егоров, стоя на отчалившем катере.

Таких вылазок у Егорова было много. И наконец его забросили в глубокий тыл врага, к командиру соединения партизанских отрядов, генералу Федорову. Егоров стал заместителем прославленного партизанского полководца по диверсионной работе.