Тропами Яношика

Здесь ему опять «повезло». Открытые им курсы минеров стали «лесной академией», в которую приходили учиться даже партизаны соседних отрядов. «Лесная академия» помогала опытным подрывникам совершенствовать свое мастерство.

У федоровцев появились электромагнитные мины, они ставились через два-три километра на большом отрезке пути. Партизаны, заложив мины, уходили, а поезда время от времени подрывались.

Немцы бесились. Убеждаясь, что поезд пошел под откос именно там, где их патруль не отлучался со своего поста ни на секунду, начинали подозревать друг друга, расстреливать своих.

В течение месяца федоровцам удавалось взорвать более полусотни гитлеровских эшелонов с техникой и живой силой. За успешную организацию подрывной работы в тылу врага Егоров и был удостоен звания Героя Советского Союза.

К сожалению, здесь, в Словакии, электромагнитные мины свободного действия применить нельзя, потому что по железной дороге ездит много мирных жителей страны. К тому же и мосты и железные дороги вскоре, видимо, пригодятся самим партизанам. Все идет к тому.

Но «лесная академия» тут нужна не меньше, чем на Украине, — с каждым днем увеличивается приток мирных жителей в партизанские отряды.

БЕЛЫЕ ПТИЦЫ В ТРАУРНОМ ГОРОДЕ

Не такой, далеко не такой оказалась Братислава, какой представляли ее «студенты» Петраш, Богуш и Божена, знавшие столицу своей родины лишь по картинкам да рассказам знакомых. Божена была даже потрясена разницей между ее воображаемым небесно-белокаменным градом и одетым в траур тисовским городом, похожим на старый, запущенный монастырь. Все здесь черным-черно, точно прикрыто огромной монашеской рясой. Улицы большие и мрачные. Дома угрюмые, молчаливые, словно в них никто не обитает. По улицам, по самой середине мостовой маршируют тисовские молодчики, одетые во все темное. То и дело проносятся «черные вороны» — большие, наглухо закрытые автомашины. И даже самолеты, которые кружатся над городом, кажутся темно-серыми, а на крыльях их, как скрюченные лапы паука, зловеще чернеет свастика.

Людей на улице мало. Да и те в трауре. Одни одеты во все черное, у других черная повязка на рукаве…

— Ежиш Мария! — воскликнула Божена, насмотревшись на все это. — Да что, у каждого, кто здесь живет, в доме траур?

Сравнивая братиславчан со своими земляками, она пришла к выводу, что в ее родном краю еще, можно сказать, рай. Там все же и песню иногда услышишь. Да и между собою люди говорят иначе. А тут встречаются и то вздыхают, то плачут.

Братислава… Братислава…

Но однажды утром в городе появились белые птицы. И все черное как будто посветлело. Даже мрачные думы людей.

Это случилось на пятый день жизни «студентов» в столице, после того как они принесли из лесу свои рюкзаки с листовками…

С самого начала войны не было в Братиславе такого дня, как этот. Спозаранок дома и задворки наполнились тревожным шепотом. Из каждого двора время от времени выходил кто-нибудь и, словно прогуливаясь, обходил вокруг дома, внимательно осматривая стены, точно они должны были полинять за ночь или обновиться. А когда совсем рассвело, на улицах послышались свистки полицейских. Заметались гардисты. Они внезапно окружали кварталы, останавливали и тут же обыскивали прохожих.

Некоторых куда-то уводили или увозили в «черных воронах».

Причиной этого шума были листовки, появившиеся за ночь на домах почти каждого района города, и даже на здании главного велительства, где заседал сам Шане Мах.

Только на окраинах как всегда стояла тишина. В учительской семинарии шли запоздалые в связи с военной обстановкой приемные экзамены. Сдавшие экзамены или получившие отказ выходили на улицу и собирались тесной кучкой у доски объявлений. Казалось бы, уж теперь-то им меньше всего интересны условия приема, которые расклеены на доске. Но все почему-то стремились именно к ней. И против обыкновения говорили там только шепотом.

Вот из семинарии с хохотом выскочили две девушки. Обе блондинки. Одна в голубом платье, быстрая, вертлявая. Другая в старом сером костюмчике — вероятно с материнского плеча. Эта немного поспокойнее. Их, конечно, приняли в семинарию, раз они были так веселы. Приближаясь к толпе парней, они вдруг насторожились, стали пробираться к самой доске объявлений.

На доске, прямо на «условиях приема», была налеплена небольшая, напечатанная жирными буквами листовка. И девушки, перебивая одна другую, почти торжественно, как стихи, прочитали вслух воззвание партизан:

— Словаки и словачки! Чехи и чешки! Граждане, населяющие Словакию!

Красная Армия уже освободила свою землю от немецко-фашистской нечисти. Теперь она победоносно шествует на Берлин, освобождая по пути страны, подпавшие под иго кровавого Гитлера.

Банска-Бистрица, Зволен, Турчански Святи Мартин, вся Средняя Словакия охвачены пламенем партизанской борьбы.

Братья и сестры! Бросайте работу на предприятиях, обслуживающих фашистский режим Ежки Тисо! Идите в партизанские отряды!

За полное освобождение нашей Родины от фашизма!

За братское содружество Чехословакии с Советским Союзом! Слава победоносной Советской Армии!