Тропами Яношика

— Насколько нам известно, вы, господин майор, неплохой охотник, — заметил один из русских, невысокий, широкоплечий человек с черными усами и не менее черными проницательными глазами.

Майор посмотрел на него с опаской. Что этот человек еще знает о нем и откуда?

— Так, если бы вы перебили всех волков, забравшихся к вам во двор, — продолжил усач, — то за ворота уже не вышли бы? Даже если бы там на ваших глазах терзали соседа?

Станек побежденно развел руками и, садясь на предложенный ему комбригом стул, сказал с загадочной улыбкой, что у него нет соседа, зато соседка Анджела — такая очаровательная вдовушка, к тому же сказочно богатая… Прежде всего он бросился бы на волков, угрожающих ей!

Шутка была принята. Все засмеялись. А усатый еще и добавил, что, судя по тому, как нежно господин майор произнес имя своей прекрасной соседки, он, чего доброго, совсем бы забыл о своем дворе и остался ее телохранителем даже после изгнания волков.

— Телохранитель! — уже совсем оживленно подхватил майор. — О, да! О, да! Телохранитель! Но такое тело не легко было бы охранять!

В веселом смехе растаял последний ледок официальности.

Удивительно! Вокруг заместителя начальника гарнизона Банска-Бистрица были люди, которых майор еще утром считал врагами. А чувствует он себя здесь как дома. Нет той сковывающей напряженности, которую Станек ощущает каждый раз, как попадает к своему начальству. Нет и высокомерия, свойственного немецким офицерам, которые всегда подчеркивают свое превосходство над людьми другой национальности.

Вот этот капитан, назвавшийся Егоровым, у себя на родине, пожалуй, более заслуженный человек, чем любой словацкий генерал тут. А держится со всеми, как с друзьями. Может, этим и берут русские?

— Вы что-то задумались, господин майор, — сказал Егоров вполголоса и спросил, знает ли Станек последнюю сводку о положении на фронте.

— Только официальную, — ответил гость.

— Значит, липовую, — заметил один из партизан.

Майор не понял его. Тогда сидевший по правую руку Егорова могучего сложения словак в светло-синем костюме пояснил, что значит это слово у русских.

Станек согласился, что их официальная сводка всегда бывает «липовой», в этом он убеждался много раз, слушая тайком свой радиоприемник.

— Они даже офицерам не разрешают слушать радиопередачи? — удивился Егоров и тут же сделал вывод, что если так, то дела словацких вояк совсем плохи. — Товарищ Газдичка, — попросил он соседа, — дайте майору вчерашнюю сводку.

Газдичка развернул перед Станеком листовку, еще пахнущую свежей типографской краской.

— Как видите, Красная Армия у ворот Словакии, но она, как таковая, нам не нужна, — деловито заговорил Егоров. — Мы идем по следу врага, которого должны настичь и уничтожить, где бы он ни скрывался. — Ваше право открыть нам ворота или еще крепче подпереть их изнутри.

— Как бы мы их ни запирали, вы войдете, потому что нашу страну фашисты хотят сделать своей крепостью! — ответил Газдичка вместо майора.

— Мне хотелось бы знать ваше мнение, господин майор, — обратился Егоров к гостю. — Кто победит в этой войне?

— Исход ясен еще со дня Сталинграда, — откровенно высказался тот.

— Ну а что вы думаете о своей личной судьбе?

Станек грустно вздохнул.

— Вы-то не немец и, насколько нам известно, вовсе не убежденный фашист. Зачем же вам разделять их судьбу? — Егоров поднял палец. — Да, вы не убежденный фашист, хотя и держите на столе портрет фашистского идола.

Майор густо покраснел.

— Подарок начальства за маленькую услугу на охоте.

— Мы не виним вас ни в чем, — успокоил его Егоров. — Речь пойдет не о прошлом, а о будущем. Вы можете сейчас завоевать у своего народа право после разгрома фашистов остаться на родине, не разлучать с нею своих детей и жену, родители которой, конечно же, из родного дома не поедут следом за вами.

— Вы сможете остаться в той же должности, — добавил Газдичка. — Если не выше!

— Что вы мне предлагаете? — откинувшись на спинку стула, спросил Станек. — Измену?

— Наоборот, верность! — не задумываясь, возразил Егоров. — Верность своему народу! Вы должны остаться до конца со своим народом. Делать то, что делает он. Это не измена, а верность, дело чести каждого воина. Народ Словакии поднимается на борьбу с фашизмом. Армия Словакии пока что на стороне врагов своего народа, значит, она служит фашизму. Если б вы знали, сколько приходит к нам каждый день словаков, чехов, мадьяр, просятся в партизанские отряды! Но всех мы не можем взять. Не хватает оружия, боеприпасов, продовольствия.

— С чего я должен начать? — спросил Станек, все еще грустно глядя перед собою.

— Я перечислил, чего у нас не хватает, — сказал Егоров и тут же уточнил: — На первый раз нам нужно с полсотни винтовок, два-три пулемета и хотя бы несколько ящиков гранат.

— Вы очень бережливы, пан капитан… — Майор загадочно улыбнулся. — Если в отношении меня и семьи сдержите обещание всем сохранить жизнь, то получите гораздо больше.

— В отношении вас мы свое слово сдержим, хотя бы потому, что руки ваши не замараны кровью своего народа, — заявил Егоров.

— Вы и это знаете?