Тропами Яношика

На Украине он три года провоевал в партизанских отрядах. Всякие козни врагов испытал на себе. Кого только не засылали они в партизанские лагери! И сейчас невольно подумал о диверсии, ибо за четыре дня уничтожить всех партизан нельзя ни в каком бою. Поголовное истребление отрядов возможно лишь с помощью яда, эпидемии или газа…

— Товарищ Прибура! — Ржецкий подозвал совсем юного партизана, стоявшего по стойке «смирно» у входа в штаб. — Кто у нас за повара при штабе?

— Пишта.

— А кто ему помогает?

— Помощников каждый день присылают по наряду.

— Вот это не годится! Назначить на кухню, а также для приема и хранения продуктов постоянных людей. Их подберет товарищ Лонгавер из своих односельчан. Нужно дать им соответствующие указания. Поговорить с начпродом насчет бдительности. О сообщении Елены Кишидаевой сейчас же радировать в главный штаб.

— Видимо, надо проверить и работу санчасти, — подсказал Лонгавер. — Посоветовать главврачу Климакову заново просмотреть весь запас медикаментов. Все, что будет получено сегодня-завтра, брать под контроль.

— Правильно, товарищ Лонгавер! Николай, веди гостью на кухню. Мы скоро туда придем.

Под тенистым столетним буком по кругу стояло четыре походных армейских кухни. Повар находился в середине. Он помешивал вкусно дымившуюся кашу и с грустью пел:

Вели его на казнь свирепые сатрапы,
А он все пел про девушку с Оби…

— Как поет! — остановившись возле бука, прошептала Иланка.

— Это десантник. С Егоровым прилетел, — тихо сказал Николай Прибура. Оглянувшись, он заметил на себе острый, пронзительный взгляд одного из тех, кто чистил картошку. — После ранения стал поваром, а так он замечательный минер.

Иланка хотела спросить, что такое сатрапы и где находится эта самая Обь. Но Николай попросил подождать его здесь, а сам направился к людям, чистившим картошку.

Прислонившись к шершавому стволу бука, Иланка продолжала слушать песню.

А Прибура тем временем рассматривал того, чей взгляд поймал на себе. До чего ловок! Не очень подходящим для чистки картофеля ножом — обыкновенным кинжалом с немецкой винтовки он умело счищал с картофелины длинную и такую тонкую кожуру, какую умеют снимать только очень бережливые люди.

Одет был по-детвянски — в коротких холщовых штанах, похожих на юбку с оборками, в белой рубахе, поверх которой накидкой — кожаная жилеточка.

— Вы что, пастух? Из самой Детвы сюда пришли? — заинтересованно спросил Прибура, уже умевший различать словаков по одежде и языку.

— Ано, ано, из Детвы, — смущенно глядя в землю, ответил дюжий парень.

— Как же вы нас нашли?

— Яношик тоже в горах да лесах обитал со своими шугайками, а всякий обиженный находил его, — рассудительно сказал тот и почему-то настороженно глянул в сторону умолкшего певца.

Прибура подошел к повару.

— Я что-то не помню этого парня, — тихо сказал Николай Пиште. — Он на проверку в штаб не приходил?

— Да какая там проверка! — снисходительно откликнулся тот. Явился с девушкой. Такая же деревня беспробудная, как сам. Друг с друга глаз не сводят. Влюбленные! Ну мы и мобилизовали их на кухню.

— А что, влюбленных на войне не проверяют? — безобидно упрекнул Николай.

— Да у них все было написано на лице, — усмехнулся Пишта.

— И на руках! — подхватил пожилой словак, помощник повара, который слышал их разговор. — Весь вечер вчера просидели, держась за руки. Она такая маленькая, тонконогая коза, а мечтает попасть в разведку. Ну мы и послали ее в лес, раздобыть хворост. Так она даже оттуда глаз не сводит со своего суженого. Позавидуешь ему…

— Да парень он хоть куда! — вступился за новичка уже сам Прибура и спросил, что тот еще умеет делать, кроме как пасти скот, да чистить картошку.

— Он здорово точит ножи, — ответил за детвянца Пишта. — У нас не хватает кухонных ножей, так он вот приспособил сломанный немецкий кинжал. Наточил его так, что не только картошку чистить, а бриться можно.

Песня кончилась, Иланка тяжело вздохнула, словно что-то потеряла, и не спеша направилась к своему, провожатому.

— А если начнется бой, стрельба? — услышала она вопрос Прибуры. — Эти влюбленные в первую очередь будут искать друг друга?

— Анка стрельбы не боится. У нее отец охотник. А я мужчина, должен научиться воевать, — пророкотал ему в ответ хриплый бас.

И тут Иланка почувствовала тяжесть в ногах, словно их налили свинцом. Она даже остановилась, чтобы прислушаться внимательнее. Неужели показалось?..

Но детвянец в этот момент вдруг сорвался с места и ринулся в кусты с таким видом, будто увидел там что-то. Парень был очень смешон: в правой руке недочищенная картофелина, прижатая к импровизированному ножу, сам согнут в три погибели.

Он! Конечно, это он!

— Шробар! — вскрикнула Иланка.

Тот бросил картофелину и бежал теперь, уже не пригибаясь.

— Стреляйте! Это Шробар! Тот самый!

Иланка кинулась за ним в погоню.