Тропами Яношика

Рано утром вернулась с очередного задания диверсионная группа Николая Прибуры, что всегда было событием. Как и обычно, вокруг Николая собралась чуть не половина отряда. Партизаны из рук в руки передавали необычайно красивый, богато инкрустированный кортик сына рурского барона, молодого эсэсовца, мчавшегося во главе карательного отряда на Банска-Бистрицу.

Николай подробно рассказал о засаде и короткой схватке с карателями. Особенно это заинтересовало Газдичку.

Вскоре в штабе собрались коммунисты. Пришел сюда и бача Лонгавер. Старик ласково обнял Николая и сел рядом с ним на поленце. Владо, тепло поздоровавшись с Прибурой, пристроился поблизости на березовом обрубке.

— Товарищи, нам предстоит срочно решить очень важный вопрос, — начал Газдичка, всегда проводивший совещания без лишних слов, без особых подготовок. — Вы видите, что партизанское движение в средней Словакии растет и крепнет с каждым днем. Я сказал о средней Словакии. Но нам нужно разжигать партизанские костры и в западных районах! Каждое местечко на западе страны должно знать, за что мы боремся. Эту работу будут попутно вести наши диверсионные группы. Они будут распространять листовки с воззванием, в котором весь народ призывается к борьбе за освобождение от гитлеровского ярма. Каждая такая листовка сейчас сильнее бомбы, если ее бросить в нужное место и вовремя. — Комиссар сделал паузу и снова заговорил. — Так как в нашем отряде теперь много русских, а двое из них — коммунисты, — он кивнул в сторону, где сидели начальник штаба отряда и его заместитель, — нужно посвятить советских товарищей в кое-какие минувшие дела нашей страны. Словацкая компартия у нас находится примерно в таком же положении, в каком были до революции в России большевики.

— Если не в худшем, — заметил Лонгавер.

— Вот именно, — согласился Газдичка. — С тех пор, как тисовцы захватили власть, словацким коммунистам пришлось уйти в глубокое подполье. Как раз в июне 1941 года, когда Гитлер начал войну против Советского Союза, по всей Словакии прошла волна арестов. Застенки гестапо заполнились лучшими сынами нашего народа, руководителями партии и рядовыми коммунистами. Но уже через месяц был создан новый центр коммунистической партии Словакии. Через год аресты повторились. И все же компартия не только не сложила оружие, а наоборот, так развернула свою работу по борьбе с фашизмом, что в сорок третьем году тисовцы вынуждены были создать специальный отдел по борьбе с коммунизмом. Недавно в Братиславе фашисты опять провели поголовный арест всех, кого хоть немного заподозрили в связи с коммунистами. Но и это не конец борьбы…

— Только начало, — вставил Лонгавер.

— Да, только начало, — подтвердил комиссар. — Перед нами задача: наводнить промышленные города западной Словакии партизанскими воззваниями, чтобы снова зажечь дух борьбы в сердцах разрозненных товарищей, загнанных в глубокое подполье.

Сказав это, комиссар долго молчал, чтобы дать каждому подумать, потом добавил:

— Для выполнения этого задания необходимо идти в Трнаву, где много рабочих.

— Пошлите меня, — попросил Прибура.

Командир внимательно посмотрел на него и распорядился:

— Позовите Спишака!

А тем временем стал предлагать свои услуги Лонгавер.

— Вам нельзя, — сказал ему Газдичка.

Старик обиделся.

— Почему же? Я могу шагать хоть до Берлина!

Вид у старика был действительно воинственный, хотя и не совсем современный. Одет он был в домотканую сорочку и красный кожаный жилет. А поверх этого красивого, однако же настолько короткого одеяния, что вся спина была голой, висел автомат.

— У вас, товарищ Лонгавер, и здесь уйма дел, — вздохнул Газдичка. — Вы ведь один из всего отряда являетесь членом Словацкого национального совета. У вас теперь с каждым днем работы будет прибывать. А главное, вы в приемной комиссии.

— Да, вы наш военный комиссар, — присоединился к Газдичке Николай.

Старик сел на свое место, бормоча:

— Уж очень хотелось мне самому добраться хоть до одного тисовского выродка…

— На нашу с вами долю еще хватит врагов, — усмехнулся Газдичка. — Итак, как лучше пробраться в город, чтобы потом вернуться обратно? Надо все хорошо обдумать, выработать самый безопасный план. Необходимо побывать в центре города, в один день наводнить его листовками, вот тогда это действительно будет походить на взрыв бомбы…

В этот самый момент и вошла Иланка.

— Иланка! — воскликнул Франтишек Лонгавер.

— У меня к вам очень срочное дело… — почему-то внезапно смутилась девушка.

Лонгавер представил ее своему соседу.

— Товарищ начштаба, это моя односельчанка, но сейчас она живет в Мартине.

Иланка овладела собой.

— У меня два сообщения. О типографии и о Шробаре…

Узнав о том, какие открываются возможности с типографией, начальник штаба бригады Егорова тут же приказал послать людей для установления контакта с полиграфистами. Нужно было договориться об издании листовок.

Когда зашла речь об Иржи Шробаре, об его надежде на высокий взлет, да еще мешок с деньгами, Ржецкий задумался.