Тропик Динозавра

В действительности дело обстоит совершенно иначе, и это стало ясно в последние годы, когда появились новые методы исследований. Оказалось, что мы почти ничего не знаем о таких необычных существах, как динозавры. Многие роды и виды были описаны на основании лишь одной или двух костей, иногда — одного зуба; скелетов сохранилось очень мало, да и те, что имеются, обычно неполные. Сведения, опирающиеся на такой фундамент, зачастую спорны, выводы нередко безосновательны. Хотя и существует весьма богатая научная литература о динозаврах, наиболее интересные, глубокие и многообещающие работы еще впереди. Поистине обширное поле для изысканий, открытий и оригинального творческого мышления.

Поколебались, казалось бы, четкие представления об их образе жизни, в особенности о том, были ли они земноводными, как приписывалось их многочисленным видам. Действительно ли они были так неповоротливы, как мы себе можем вообразить сейчас, разглядывая их реконструкции? Наконец, пресмыкающиеся ли это? Стали перетрясать их родословное древо, переставлять его ответвления. Более того, гигантов стали рассматривать под микроскопом, исследуя структуру костей, как здоровых, так и несомненно, больных. Уверенность в том, что у них, как у пресмыкающихся, не было постоянной температуры тела, сейчас поколеблена. Обратившись к их общественной жизни, пришли к выводу, что, возможно, она не была столь примитивной, как представлялось до cих пор.

Именно к этому периоду интенсивного изучения динозавров и относятся польско-монгольские экспедиции Гоби. Мы были уверены, что все, найденное нами здесь, станет не только экспонатами в витринах музеев, но и материалом для живых исследований и поразительных открытий.

Мы въехали в Далан-Дзадгад по горбатому мостику над сухим руслом реки. Я никогда не видел здесь воды, хотя следы от колес проходили только по берегам. В голой степи стояло два ряда домов, некоторые с палисадниками, а между ними парк-сквер, огороженный заборчиком; деревья еще без намека на зелень торчали из сухого щебня. Это было больше похоже на поселок дикого Запада, чем центрального Востока. За домами с одной стороны находились стадион, гостиница и аэродром, с другой — баня, больница, ремесленные мастерские, новая школа и жилой квартал. Сделав круг среди редко разбросанных построек, мы остановились перед воротами автобазы. Я знал, что здесь есть двенадцатитонные грузовики. Одна такая машина размером почти с железнодорожный вагон могла бы одним махом перевезти из столицы в Гурван-Тэс все остальное наше снаряжение.

На площади суетились люди в дэли, набитых за пазухой трубками, табакерками, табаком, документами. Иные сидели на корточках у ворот с узелками, ожидая оказии. Были здесь и служащие, шагавшие с портфелями в руках и с авторучками, закрепленными, по обычаю пой страны, либо на воротнике, либо за полу дэли. Думаю, что со временем они научатся пришивать к этой традиционной одежде кармашек для ручки, если, конечно, дэли не будет вытеснено европейским платьем. В доме я увидел стаканы с чаем, расставленные на газетах. Монгол никогда не обрабатывал землю и, наверняка, редко уставал до беспамятства. Часто сидел в седле, в юрте; больше смотрел, говорил, думал, чем напрягал мышцы. Поэтому родился их национальный вид спорта — борьба, дающая выход избытку неиспользованной силы.

Каждый второй мужчина воспитывался в монастыре и должен был уметь писать. Остальные развивали устную традицию. В этой пустынной стране всегда высматривали человека в степи, чтобы расспросить его, поговорить с ним.

Все это создало культуру продолжительной беседы, культуру чаепития, обмена новостями, внимательного слушания, размышлений, неспешных рассуждений, так как торопиться было некуда, а также культуру богослужений, продолжавшихся целыми днями в храме, где монахи, сидя за длинными пюпитрами, хором возносили молитвы богу, попивая кумыс, подкрепляясь рисом, выходя покурить на монастырский двор.

Когда двадцатый век принес службу в учреждениях, они тотчас надели нарукавники и расположились за столами. Вместо буддийских четок стали носить портфели, с монашеской ловкостью листать циркуляры. Страна получила готовых чиновников.

Я нашел дверь с табличкой «дарга». Начальника не было. В просторных, жарко натопленных помещениях стояло лишь несколько толстоногих столов и стульев. В стенных газетах были представлены графики выполнения плана и фотографии лучших водителей. Я вошел в кабинет заместителя начальника. За столом сидела пожилая женщина, седая, в стеганом дэли, с серьгами в ушах и в газовой косынке. Лицо в морщинах, губы накрашены. Она держала на плече телефонную трубку, что-то писала и громко отчитывала кого-то, изредка прерываясь, чтобы с шумом втянуть накопившуюся слюну.