Троцкий, Сталин, коммунизм

Итак, в целом коммунистическая оппозиция была почти полностью ликвидирована сталинским руководством и на долгие десятилетия дискредитирована. Однако, как мы знаем, «Большой террор» не ограничивался уничтожением бывших активных оппозиционеров, немногочисленных в масштабах страны. Старт гораздо более массовым репрессиям был фактически дан известным докладом Сталина «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников», произнесенным на Пленуме ЦК ВКП(б) 3 марта 1937 года^[395].

Вопиющие противоречия в докладе бросаются в глаза; чего стоит, например, утверждение, что троцкистские вожди скрывают свою истинную программу (террор, диверсии, реставрацию капитализма в союзе с фашистами) даже от рядовых троцкистов, вследствие чего «когда Радек и Пятаков потребовали от Троцкого разрешения на созыв маленькой конференции троцкистов в 30–40 человек для информации о характере этой платформы, Троцкий запретил им это, сказав, что нецелесообразно говорить о действительном характере платформы даже маленькой кучке троцкистов, так как такая “операция” может вызвать раскол». При этом сам Сталин здесь же говорит, что IV Интернационал состоит «на две трети из шпионов и диверсантов».

Некоторые утверждения Сталина прямо разжигали всеобщую подозрительность, будучи основой произвольной травли любого человека за любой промах: «Необходимо разбить и отстранить прочь другую гнилую теорию, говорящую о том, что не может быть будто бы вредителем тот, кто не всегда вредит и кто хоть иногда показывает успехи в своей работе. Эта странная теория изобличает наивность ее авторов. Ни один вредитель не будет все время вредить, если он не хочет быть разоблаченным в самый короткий срок. Наоборот, настоящий вредитель должен время от времени показывать успехи в своей работе, ибо это – единственное средство сохраниться ему как вредителю, втереться в доверие и продолжать свою вредительскую работу». В ходе массовых репрессий эти слова вполне логично стали «основанием» для массовых обвинений во вредительстве, шпионаже, троцкизме.

Повторил Сталин и тезис об обострении классовой борьбы: «…чем больше будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить Советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы как последние средства обреченных». Однако, в отличие от ситуации 1928 года, главная угроза, грозящая Советской власти, была названа неверно. Классовая борьба была сведена в основном к проискам шпионов и диверсантов, направляемых иностранными разведками. О том, что буржуазные настроения вполне логично растут на собственной почве советского социализма, пользуясь его изъянами, не упоминалось.

Итак, согласно официальной советской точке зрения, ради ликвидации «троцкистских вредителей», которых «поддерживают единицы», начались массовые репрессии при помощи специально созданных внесудебных органов. Образование последних было санкционировано приказом главы НКВД Ежова от 30 июля 1937 года «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов»^[396].