Троцкий, Сталин, коммунизм

Результатом стала гибель в течение двух лет нескольких сотен тысяч человек. При всех кипящих до сих пор дискуссиях о конкретных цифрах и проценте виновных в чем-либо и полностью невиновных наиболее общие данные о масштабах репрессий, содержащиеся в советских документах, рассекреченных в Перестройку, неоспоримы. Виктор Земсков и ряд других историков, обнародовавшие эти документы, нанесли серьезный удар по антикоммунистической пропаганде, во много раз преувеличивавшей число жертв репрессий, в духе «Архипелага ГУЛАГ» Солженицына и писаний перестроечных публицистов^[397].

Правда, сегодня мы наблюдаем атаку на задокументированные факты со стороны «сталинистских» аналогов Солженицына, пытающихся объявить расстрел за два года около 680 тысяч человек выдумкой, а документы, подтверждающие это, – массово сфабрикованными фальшивками. Подобные личности только дискредитируют коммунизм, создавая своего рода «фолк-хистори» под марксистским знаменем. Соединять марксизм с псевдонаукой – вот где настоящая диверсия и вредительство.

Не менее безосновательными являются и утверждения о том, что Сталин якобы не знал о массовом терроре, который был организован «троцкистом Ежовым» (это утверждает, в частности, и вышеупомянутый Гровер Ферр). Получается своего рода коммунистическая версия старорусского выражения «Царь-то хороший, да бояре плохи», которое более к лицу монархистам. Кроме того, доклад Сталина на Пленуме ЦК 3 марта 1937 года содержит настолько откровенный призыв к массовым расправам над «подозрительными», что говорить о неучастии Сталина становится совсем нелепо. Можно согласиться с Виктором Земсковым, писавшим:

«В последнее время раздаются голоса, утверждающие, что Сталин будто бы лично не является инициатором массовых репрессий, в том числе “Большого террора” 1937–1938 гг., что это ему якобы навязали местные партийные элиты и т. д. Мы же должны понимать, что это не так.

Существует большое количество документов, в том числе опубликованных, где отчетливо видна инициативная роль Сталина в репрессивной политике. Взять, к примеру, его речь на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) 1937 г., после которого начался Большой террор. В этой речи Сталин сказал, что страна оказалась в крайне опасном положении из-за происков саботажников, шпионов, диверсантов, а также тех, кто искусственно порождает трудности, создает большое число недовольных и раздраженных. Досталось и руководящим кадрам, которые, по словам Сталина, пребывают в самодовольстве и утратили способность распознавать истинное лицо врага.

Для нас совершенно ясно, что эти заявления Сталина на февральско-мартовском Пленуме 1937 г., – это и есть призыв к Большому террору, и он, Сталин, его главный инициатор и вдохновитель»^[398].

Несомненно, что в каких-то случаях Ежов и другие высокие чины НКВД могли вести «двойную игру», например, скрывая от руководства партии жалобы на незаконные методы следствия^[399]. Однако это касается лишь нюансов массовых репрессий, основная же их линия была задана с самого верха. «Большой террор» во многом представлял собой расширенную версию Московских процессов: уничтожались все причастные к оппозиционным выступлениям внутри ВКП(б), бывшие члены ликвидированных социалистических партий, участники Белого движения, раскулаченные, уголовники. При этом на них списывались все недостатки жизни широких масс в СССР, все издержки и провалы. Для выбивания признаний применялись и пытки – это было официально разрешено партийным руководством^[400]. На основе признаний и строились расстрельные дела, причем «контрреволюционная деятельность» обвиняемых часто якобы продолжалась много лет.

«Организация возникла в 1925 году как националистическая и впоследствии сомкнулась с троцкистами при посредстве находившихся в Казани – ТЕР-ВАГАНЯНА, ПРЕОБРАЖЕНСКОГО, СОКОЛЬНИКОВА, ЭЛЬБОВА и других.

Организация проводила троцкистско-националистическую и вредительскую деятельность на идеологическом фронте, где работало большинство членов организации.

По делу арестовано свыше 20 человек, в том числе: РАХМАТУЛЛИН – бывший Наркомпрос Татарии и заведующий культпромом обкома ВКП(б); ГИМРАНОВ – бывший заведующий культпромом Татарского обкома ВКП(б); АТНАГУЛОВ – бывший научный работник Института Марксизма-Ленинизма; КАСЫМОВ – бывший директор Пединститута; АЛЬМУХАМЕТОВ – бывший начальник Управления искусств Татарии; ВИКТАГИРОВ – бывший секретарь Казанского горкома ВКП(б); КОЛОСОВ – бывший заместитель Наркомпроса Татарии и др.»^[401] – подобные документы шли в Москву от местных органов НКВД со всей страны.