Троцкий, Сталин, коммунизм

О многих аспектах ситуации в СССР и в мире капитализма у Троцкого были абсолютно неверные представления. Он склонен был видеть революционные ситуации там, где их не было: например, его заметка о массовых стачках во Франции летом 1936 года носила заголовок «Французская революция началась»^[454]. А программный документ вновь созданного Интернационала и вовсе утверждал, что «экономическая предпосылка пролетарской революции давно уже достигла наивысшей точки, какая вообще может быть достигнута при капитализме. Производительные силы человечества перестали расти. Новые изобретения и усовершенствования не ведут уже к повышению материального богатства. Конъюнктурные кризисы, в условиях социального кризиса всей капиталистической системы, обрушивают на массы все более тяжкие лишения и страдания. Рост безработицы углубляет, в свою очередь, финансовый кризис государства и подкапывает расшатанные денежные системы. Демократические правительства, как и фашистские, шествуют от одного банкротства к другому»^[455].

Принимать желаемое за действительное – одна из самых страшных опасностей для любого революционера, тем более марксиста. Между тем деятельность позднего Троцкого во многом и была основана на заблуждениях подобного рода.

В еще большей степени это заметно в его оценке развития ситуации в СССР.

Троцкий до последних дней был убежден в наличии большого количества сторонников IV Интернационала в СССР, в скором крахе Сталина в результате либо восстания рабочих, либо буржуазной контрреволюции. Так, в начале 1936 года, основываясь на данных о массовом исключении членов ВКП(б) из партии в ходе проводимой чистки, редакционная статья «Бюллетеня оппозиции» уверенно утверждала: «Бонапартисты жадно хватаются за террористические акты для оправдания своих кровавых расправ над оппозицией; этот метод так же стар, как стара подлость привилегированных насильников. Но главная часть революционной молодежи не уходит от своего класса на путь индивидуальных авантюр. Программа IV Интернационала хоть и не обещает мгновенных чудес, но указывает единственный правильный и безусловно верный путь выхода. Рост IV Интернационала на мировой арене укрепляет и вдохновляет наших друзей и сторонников в СССР. Можно сказать с уверенностью, что, несмотря на 13 лет травли, клеветы, погромов, не превзойденных по гнусности и жестокости, несмотря на капитуляции и измены, более опасные, чем преследования, IV Интернационал имеет уже и сегодня в СССР свою самую сильную, самую многочисленную и наиболее закаленную секцию»^[456].

Больший отрыв от реальности и представить сложно. Однако, как это ни парадоксально, Сталин и Троцкий сходились друг с другом в убеждении о большой силе троцкистов в СССР. Возможно, Сталин, внимательно читая «Бюллетень оппозиции» (что есть подтвержденный факт), верил в наличие в СССР «закаленной секции IV Интернационала» и усиливал чистки, в то же время для Троцкого это было подтверждением его правоты. «Советские народные массы ненавидят жадную и жестокую правящую касту» – подобными утверждениями были переполнены практически все тексты Троцкого^[457].