Троцкий, Сталин, коммунизм

Невозможно не подчеркнуть, что «патриотический» компромисс, своего рода «идеологический НЭП», очень хорошо ложился на вышеупомянутую сталинскую новацию о «построении полного коммунизма в отдельно взятой стране при сохранении государства». Коммунизм, таким образом, фактически мог и не быть делом всего всемирного рабочего класса, его могла построить и отдельно взятая «великая Советская держава». Естественно, это могло способствовать распространению национального чванства в советской оболочке, закреплению, по сути, мелкобуржуазных стереотипов среди советских людей.

Социалистическое расслоение

Недовольство советских граждан существующим положением подпитывали и неприглядные стороны советской системы, связанные с существовавшим социальным неравенством. В экстремальной ситуации военных и послевоенных лет наиболее вопиюще выглядела возможность должностных лиц использовать свои портфели и связи для обогащения, присвоения себе материальных благ за счет остальных граждан. Характерное для социализма не классовое, а более мягкое расслоение, связанное с разными возможностями в зависимости от должностного положения, принимало, например, такие формы:

«Проблему обеспечения населения одеждой частично удавалось решать и за счет гуманитарной помощи, поступающей главным образом из США и Великобритании. В этом деле тоже не обходилось без злоупотреблений со стороны местной администрации. В июле 1946 г. Комиссия партийного контроля расследовала факты неправильного распределения вещей, полученных в порядке гуманитарной помощи из США, среди работников Урало-Сибирского округа железных дорог и Свердловской железной дороги. По распоряжению Министерства путей сообщения эти вещи предназначались для работников основных железнодорожных профессий и прежде всего для тех, кто работал на открытом воздухе. Но руководство округа и дороги решило дело по-своему.

По распоряжению начальника Урало-Сибирского округа железных дорог Егорова лучшие вещи были отобраны для распределения среди сотрудников аппарата управления, были даже определены специальные “нормы” выдачи вещей в зависимости от ранга конкретного чиновника. Сам начальник округа получил 33 вещи, его заместитель – 27, другим руководящим работникам досталось не менее 20 вещей, среди которых были новые платья, пальто, обувь. До рабочих дошло уже только то, что осталось от начальства»^[490].

Естественно, в условиях полуголодного существования значительной части населения подобные факты воспринимались особенно болезненно. Не надо забывать о том, что в 1946–1947 годах в СССР свирепствовал последний в истории нашей страны массовый голод, охвативший около 100 млн человек^[491]. Этот голод стоил Советскому Союзу меньших жертв, чем голод 1933 года, только благодаря централизованной помощи правительства голодающим, а также поставкам продовольствия из-за границы^[492]. Таким образом, провозглашенное еще в 1934 году освобождение советских людей от нищеты и голода на деле затянулось практически на два десятилетия.

Одним из самых значительных мероприятий советского правительства в эти годы стала экономическая реформа 1947 года. В ходе ее реализации произошло изъятие у населения крупных сбережений путем обмена старых денег на новые. Тем самым был нанесен удар по мелкобуржуазным слоям, занимавшимся спекуляцией. В то же время насыщение магазинов товарами шло очень неравномерно, и отмена карточек, формально состоявшаяся в декабре 1947 года, на деле в ряде регионов значительно затянулась:

«Однако низкий уровень сельского хозяйства и промышленного производства товаров широкого потребления, а также неповоротливость государственной торговли не позволяли удовлетворить платежеспособный спрос – даже урезанный реформой. Специальные меры, как обычно, были приняты только в отношении крупных городских центров – прежде всего Москвы и Ленинграда, куда заранее завезли значительные запасы продовольствия и промышленных товаров. Но даже там устанавливались предельные нормы отпуска товаров в одни руки: хлеба – 2 кг, мяса и мясопродуктов – 1 кг, колбас – 0,5 кг, молока – 1 литр, обуви – 1 пара, носков – 2 пары, мыла – 1 кусок, спичек – 2 коробки и т. д. Вне столиц и некоторых крупных городов отмена карточек привела к перебоям в снабжении. Уже через несколько недель в Москву посыпались жалобы об отсутствии товаров в магазинах, о фактическом сохранении нормированного распределения и организации закрытых торговых точек для местных чиновников. Из Белгорода поступил такой сигнал: “Сегодня шестой день подряд моя жена стояла в очереди за хлебом с 2 часов ночи и до 10 часов утра, но, увы, все шесть дней она приходила без хлеба”. В огромных очередях с тоской вспоминали о карточках»^[493].