Троцкий, Сталин, коммунизм

«В политотчете посольства СССР в Венгрии за 1948 г. отмечалось, что, хотя создание ВПТ и положило конец “нездоровому росту” обеих рабочих партий, в особенности ВКП, членская масса новой партии оказалась зараженной мелкобуржуазной идеологией, распространявшейся бывшими членами СДПВ. В этой массе “растворились” немногочисленные коммунисты, имевшие марксистско-ленинское воспитание, поскольку ВКП до объединительного съезда не стала “подлинно большевистской партией”, а лишь “медленно развивалась в этом направлении”. Критическое отношение советской стороны вызвало и намерение венгерского руководства организационно оформить внутри ВПТ группу “активистов” в 300–350 тыс. (!) человек, выдав им специальные удостоверения, проводя особые закрытые собрания и т. п. Эта «партийная гвардия» должна была стать своего рода кастой, а, по советским оценкам, “привилегированной, полулегальной группой”…

Реализация подобного плана означала бы, помимо прочего, и введение в практику принципа “сортности” партийцев. И это не ускользнуло от внимания советских наблюдателей, подметивших, что “искусственное разделение членов партии на более преданных и менее преданных” было заложено уже в Уставе ВПТ, официально закрепившем наличие в партии особой категории “партийных работников”. К этой категории были отнесены “наиболее преданные члены партии, работающие на любом участке партийной работы, которых на основании проводимой ими партийной работы, по предложению руководства местной партийной организации, совещание партийных работников квалифицирует как партийных работников”.

К сожалению, мы не располагаем данными о том, какова была численность “партийных работников” и оказалась ли, в действительности, реализованной и в какой мере, идея создания особой касты партийцев»^[576].

Данная идея не была осуществлена, однако она имела свой резон. Действительно, по идее, доступ к полноправному членству в партии должны иметь наиболее образованные кадры, имеющие марксистскую подготовку, а не только «огонь большевистский в груди». Для остальных же можно создать более широкое объединение, нечто вроде движения вокруг партии научного мировоззрения.

Однако линия ВКП(б) в то время была абсолютно противоположной – как мы знаем, в 1939 году лично Сталин подвел «идейную базу» под прием в партию исходя лишь из признания программы, уплаты членских взносов и работы в одной из первичных организаций. Потому попытка венгерских коммунистов вести более правильную кадровую политику была, по всей видимости, пресечена.

Другой болезнью новых социалистических государства стала борьба внутри коммунистических партий, вылившаяся в репрессии, в том числе против представителей партийного руководства. Это сопровождалось повторением в миниатюре событий в СССР 1936–1938 годов – из партийцев, признанных «подозрительными», выбивались нужные показания, а затем организовывались процессы-спектакли. Наиболее известен опять же пример Венгрии, где была репрессирована группа видных деятелей коммунистической партии во главе с Ласло Райком. Сохранились документы, посланные в Москву сотрудниками МГБ СССР, работавшими в Венгрии, раскрывающие механизм подготовки «Дела Райка». Руководство ВПТ во главе с Матиасом Ракоши формулировало свои стремления крайне откровенно:

«…Ракоши довольно прозрачно намекнул советским советникам, что в этом деле важен политический результат: “тов. Ракоши рассчитывает и хочет, – писали Белкин и Макаров, – чтобы венгерские органы государственной безопасности в деле Райка и других арестованных позволили себе определенную натяжку”. Свои мысли о политическом направлении в расследовании дела Ракоши изложил на встрече с Белкиным и Макаровым 4 июля (1949 года. – В.С.). Он попросту заявил, что Райк должен дать показания по следующим пунктам: Райк и его люди хотели убить Ракоши, а также имели своих приверженцев в армии – генерала Палфи и генерала Шойом. Тут же Ракоши пояснил, что у него нет конкретных обвинений против этих генералов, “но он чувствует, что это националисты, приверженцы Райка, враги Венгрии и Советского Союза, ориентирующиеся на англо-американцев, и их надо убрать”. Кроме того, по мысли Ракоши, Райк должен был дать показания о том, что Тито “по заданию американцев” после решения Информбюро собирался созвать тайную конференцию своих сторонников, что сам Райк имел шифровальную связь с англо-американцами и с Тито и Ранковичем и, наконец, что Тито и Ранкович хотели использовать в Болгарии Трайчо Костова, так же как использовали Райка в Венгрии»^[577].