Троцкий, Сталин, коммунизм

Таким образом, если сценарии судебных спектаклей, проходивших в СССР в годы «Большого террора», на бумаге, видимо, не сохранились, то венгерские товарищи оказались менее осторожны. Причины же событий были те же – борьба за власть, стремление найти «козлов отпущения» за ошибки в политике, а также атмосфера подозрительности, свойственная противостоянию двух систем в тех условиях. В частности, Райк пострадал как энтузиаст близких отношений между Венгрией и Югославией в период до разрыва последней с СССР, что затем подорвало доверие к нему советского руководства. Свою роль сыграли и «темные» моменты в его биографии, в частности, «еще в 1931 г., во время первого своего ареста в хортистской Венгрии, 22-летний Л. Райк для того, чтобы оказаться на свободе, давал подписку, что не будет заниматься политикой, хотя вскоре нарушил свое обязательство»^[578].

Как и в СССР, репрессии в Венгрии по мере «раскрутки дел» все разрастались, и пострадали от них, в частности, и некоторые из организаторов «Дела Райка». Ракоши, к сожалению, оказался, хорошим учеником Сталина и в деле организации незаконных методов следствия, проще говоря, пыток. Документы сохранили, например, следующий омерзительный факт:

«…“процесс Райка” стал пожирать своих создателей. Один из тех, кто стоял у истоков дела и активно помогал его фальсифицировать, – заместитель начальника УГБ Эрне Сюч сам не избежал ареста, а его дальнейшая участь и вовсе печальна. Согласно сообщению Абакумова от 23 ноября 1950 г. (№ 7296/А), направленному на имя Сталина, Молотова, Берии, Маленкова и Булганина, арестованные в Венгрии 10 октября 1950 г. по указанию Ракоши Эрне Сюч и его брат Миклош Сюч умерли 21 ноября от жестоких побоев в тюрьме. Заместитель советника МГБ в Венгрии Евдокименко смог выяснить некоторые важные детали этого происшествия через Габора Петера. Днем 21 ноября Ракоши, выслушав сообщение Петера о ходе следствия по делу Сюч, высказал свое неудовлетворение и “в раздраженном тоне дал указание бить в течение двух суток арестованных” и только после этого приступить к их дальнейшему допросу. Смерть арестованных наступила “в результате тяжких увечий”»^[579].

После всего этого во многом понятными становятся события, произошедшие в Венгрии осенью 1956 года. Как известно, контрреволюционный мятеж был поддержан немалой частью рабочих под лозунгами как «демократического социализма», так и откровенно крайне правыми. Судя по всему, дезорганизация Венгерской партии трудящихся путем массового приема в ее ряды всех подряд и репрессии, сопровождавшиеся лживыми обвинениями и злоупотреблениями властью, сыграли в этом немалую роль наряду с низким уровнем жизни^[580].

Наиболее крупный конфликт, связанный с периодом становления новых социалистических государств, – это, конечно, разрыв Югославии с СССР и другими социалистическими странами. Главные причины этого события – в нежелании Тито и его сторонников в руководстве КПЮ во всем подчиняться ВКП(б), стремление к самостоятельной политике и даже определенной «гегемонии» над соседними социалистическими странами и коммунистическими партиями. Прежде всего это касалось Албании. Причем первоначально албанские руководители, в том числе Энвер Ходжа, поддерживали Тито, с этим было даже связано первое столкновение в руководстве коммунистов Албании:

«Эта страна получала от Югославии большую экономическую помощь, югославские специалисты помогали восстановить ее разрушенную экономику и наладить плановое хозяйство. При этом руководство Югославии пыталось усилить зависимость Албании, а в перспективе присоединить ее к югославской федерации. Такая перспектива не всем руководителям Албании была по душе. Против югославской экспансии активно выступала группировка во главе с Нако Спиру. Его оппонентом была группировка Кочи Дзодзе, а между ними лавировал Энвер Ходжа, занимавший компромиссную позицию. В конце 1947 г. Ходжа поддержал Дзодзе и вместе они довели Н. Спиру до самоубийства. В предсмертной записке последний среди прочего обвинил в смерти югославское руководство. Неприятный инцидент пришлось разбирать в Москве. Специально для этого туда была вызвана представительная югославская делегация. Однако на встрече с ней советские руководители, несмотря на критику, проявили полное понимание югославской позиции. Сталин и министр иностранных дел Молотов заявили, что СССР не против присоединения Албании к Югославии, а Сталин посоветовал преследовать эту цель более мягко и умеренно»^[581].