Трудовые будни: От выживания к вовлеченности

Для верной оценки кризиса нужно помнить, что у каждого человека формируется свое отношение к происходящим событиям. Каждый воспринимает идущие изменения как кризис только когда они затрагивают его лично, и огромная трагедия одной части населения может совершенно не впечатлить остальных. Пример настоящего кризиса для России – распад СССР в 1991 г. и последующее за ним разрушение прежнего уклада жизни, крайняя экономическая и правовая нестабильность. Практически все жители России воспринимали это время как кризис, поскольку никто не смог остаться в стороне. Но уже первую чеченскую войну или расстрел Дома правительства в 1993 г. далеко не все восприняли так болезненно. Это были яркие, трагические события, но для многих они так и остались в сводках новостей.

Такое отношение не означает «политическую безжалостность» или равнодушие людей к политике. Но экономические последствия обычный человек ощущает глубже: они затрагивают почти все стороны его жизни – в отличие от политики. Когда в 1998 г. в России произошел следующий «сквозной» кризис – дефолт и обвал рубля, – он задел всех. А в 2008 г. американский ипотечный пузырь вызвал уже настоящий глобальный кризис. Заметим, что, например, вторую чеченскую войну и сопутствующие ей теракты нельзя отнести к общероссийскому кризису: респонденты, которых война не затронула лично, сегодня редко ее вспоминают в опросах.

Во время «сквозных», всеобщих кризисов сотрудники опасаются серьезного экономического ущерба, что сказывается на их отношении к труду и вовлеченности. И эти опасения часто оправданы. Во время кризиса 2014 г. санкции привели к снижению доходов населения и исчезновению привычных товаров, а пандемия 2020-го и ковидные ограничения радикально изменили привычный образ жизни и работы.

С одной стороны, кризисы похожи друг на друга по своим последствиям. С другой, нередко именно особенности какого-то масштабного явления позволяют считать его полноценным кризисом. Ощущение у персонала нестабильности, неуверенности, неопределенности свойственно для любого кризиса. Но в 2020 г. было больше сразу всего – в этом его необычность. Экономические кризисы имели аналоги в прошлом: 2008-й во многом напоминал дефолтный 1998-й, люди понимали, чего ожидать. А в 2020-м неопределенность затрагивала все области – и экономику, и безопасность на уровне здоровья и жизни, и политику, и многое другое. Закрылись границы, заработали жесткие карантинные меры, остановился транспорт – все было крайне непривычным и новым, поэтому и тревога была выше.

Кризис 2022 г. еще больше выбивается из общего ряда. Между прошлыми катаклизмами обычно проходило шесть-десять лет, за которые люди успевали подстроиться под новые условия и по мере возможности восстановить относительно благополучную жизнь. Но в феврале 2022 г. Россия вместе со всем миром только-только начала выходить из двухлетнего ковидного кризиса, а восстановление экономики ожидалось в лучшем случае к концу года. И на это наложился новый тяжелейший кризис. Можно по-разному относиться к текущей ситуации – как к смене эпох или как к глобальной трансформации. Но последствия для вовлеченности она несет такие же, как другие кризисы.

Во время стабильности важный фактор для сотрудников – максимально комфортная, увлекательная работа, помогающая им самореализовываться. Это и очень важный ресурс для персонала, и большое преимущество на рынке труда. В ситуации кризиса происходит условное возвращение к ценностям другого рода – стабильности, устойчивости. Сотрудники уже не так легко увольняются: они боятся оказаться на улице, когда начнется массовая безработица. Для персонала важнее становятся надежность компании, гарантированность рабочего места и своего заработка.

Но это не значит, что люди перестают интересоваться ценностями более высокого порядка. Сотрудники по-прежнему могут покинуть компанию из-за несогласия с ее принципами или стратегией. Речь не идет о регрессе к психологии работника прошлого века.

Во время кризиса я проводил много интервью, фокус-групп и общался с руководителями из самых разных частей России. Наиболее емкие определения, которые они дали поведению сотрудников в трудное время, – «окоченели» и «замерли». Работники, которые в стабильное время часто критиковали компанию и жаловались на низкую зарплату, во время кризиса стали гораздо сдержаннее. Они перестали говорить о компании плохое, но и не начали ее хвалить. И это по-человечески понятно: люди пытаются переждать трудное время, «замереть», пока оно не пройдет.

Замереть – реакция на кризис большинства, но далеко не всех. Ценные специалисты, которые уверены в своей востребованности на рынке труда, напротив, скорее сменят работодателя. Они видят открывшиеся возможности и спешат воспользоваться ими, занять лучшее место, пока идут масштабные изменения вокруг. Они понимают, что сегодня можно получить более высокую должность или зарплату, а завтра может быть уже поздно.