Трудовые будни: От выживания к вовлеченности

Похожих случаев немало, они напоминают советскую индустриализацию: истории Паши Ангелиной и прочих «освобожденных женщин труда». Такие сотрудники всегда укрепляют и активно поддерживают новую для данной местности культуру. Лаборантка получила дополнительные ценные возможности благодаря организации, а потому стала носителем и проводником ее культуры во внешнем мире.

И получила она эти возможности не случайно: корпоративная культура предприятия была во многом направлена как раз на эффективное производство и высокое качество продукции. Важную роль в этом играла лаборатория, в которой трудилась сотрудница. Компания была крайне заинтересована, чтобы она работала добросовестно и постоянно повышала свою квалификацию. От лаборантки действительно многое зависело: если все правильно работало, завод производил именно то, что пользовалось спросом на рынке, в том числе из-за высокого качества. Обе стороны остались в выигрыше.

Отмечу, что немало современных компаний сознательно стараются предоставлять женщинам больше карьерных возможностей. Это касается и азиатских стран, где за пределами крупных городов у женщин обычно мало шансов поучаствовать в решении сложных, интересных профессиональных задач, и России, где женщины во многих областях меньше представлены, чем могли бы. Особенно это касается управленческих позиций, что вызывает некоторое удивление у европейских партнеров российских компаний.

Для решения этой проблемы организации разрабатывают мероприятия в рамках DEI – инициативы, направленной на разнообразие, равенство, инклюзивность. Например, ТНК-ВР отдельно развивает женское лидерство, то есть внедряет в России культурные идеи, которые давно показали свою полезность для бизнеса на Западе.

Конфликт культур может разрешаться по-разному

Конфликт индустриальной и сельскохозяйственной культуры – обычное явление. Почти все страны и регионы, которые проходили через индустриализацию, ломали сельскохозяйственную культуру у множества новых рабочих. Заводы разрушали правила сельской жизни, чтобы из крестьян создать пролетариат, который отчужден от общины, а поэтому легче принимает и впитывает новые порядки, действующие на производстве.

Многие страны в разное время прошли через индустриализацию. Поэтому у них похожий опыт трансформации сельскохозяйственной общинной культуры в индустриальную. С поправкой, конечно, на исторические условия и дальнейшее развитие. Промышленная революция сформировала рабочую силу и образовала рынок труда – важнейший ресурс капитализма.

Поворотным был XVIII в. – период огораживания в Англии, когда сломались устоявшиеся за века отношения между феодалом и его арендаторами. Прежде феодал владел землей, которую когда-то купили, получили или завоевали его предки, а крестьяне из поколения в поколение ее арендовали. Они обрабатывали участки и отдавали владельцу земли некую часть урожая, обычно – сколько он считал нужным.

Но промышленная революция все поменяла. Арендаторы владельцу стали не нужны, не выгодны. Гораздо прибыльнее стало разводить овец и продавать шерсть, для чего достаточно было, условно, 10 % от прежнего числа работников. Остальные 90 % стали обузой. В итоге колоссальные массы бывших крестьян, которые веками жили по определенному укладу, оказались без средств к существованию, на улице. Они наполнили города.

Бывшие крестьяне пытались выжить и потому соглашались на любой труд. Поэтому в первое время городская «работа» как никогда была близка к однокоренному «рабству». Они продавали свой труд за минимальную цену, просто чтобы не умереть от голода. Скоро все изменилось, но в самый первый период вся семья поголовно должна была работать для выживания. Дети шли трудиться, когда уже могли, – например, толкали тележки в угольных шахтах, потому что из-за малого роста могли пролезть через узкие проходы.

Новый пролетариат изменил города. Крестьяне, оторванные от привычного уклада, но еще не погруженные по-настоящему в городскую среду, захлестнули Лондон в начале – середине XVIII в. Нищета, голод и тяжелый труд породили рост преступности – это был опасный город в те времена.

В других странах индустриализация начиналась гораздо позже и в иных обстоятельствах. Но с точки зрения отношения к труду все проходило похоже: разрушение традиционного сельскохозяйственного уклада, переход на индустриальные правила работы, тяжелая адаптация.

И то же, что происходило с целыми странами, справедливо для отдельных регионов и людей. Последствия неполного, частичного перехода мы видели на примере среднеазиатского машиностроительного завода. Трудовая культура сельских жителей, в которой рабочие выросли и продолжали жить, для большинства из них оставалась достаточно комфортной. Все, чего они хотели от завода, – больше заработать, ведь в деревне доходы гораздо ниже.