Трудовые будни: От выживания к вовлеченности

И оказалось, что во мне сформировалась неспособность окончательно осесть в одной из этих культур, что остро проявилось после службы в армии. Она на время затянула меня в свою культуру: два года службы в Афганистане помогли дистанцироваться от всего иного и заставили посмотреть на все немного иначе.

Я выходил из Афганистана во время вывода оттуда советских войск вместе с последними частями. Демобилизовавшись, попробовал вернуться в сельскую культуру. Работал в леспромхозе вздымщиком: добывал сосновую смолу, живицу, делал для этого специальные надрезы на дереве (подобным образом добывают каучук). Жил в полном одиночестве в лесу, ближайший человек был от меня за десятки километров. С одной стороны, такая работа была очень полезна: одиночество и природа помогали отойти от войны. С другой – я очень скоро осознал, что это не мое, хотелось большего.

Я решил поступить в лесной институт, но быстро понял, что не хочу посвятить жизнь лесу. Я вернулся в Беларусь и почти год занимался ремонтом электросетей. А когда увидел, что и это меня не устраивает, стал готовиться к поступлению в МГУ, где начал строить новый вариант жизненного сценария, во многом уже постиндустриальный.

Разумеется, отношение к труду не исчерпывается индустриальным и крестьянским, которые мы часто сравниваем. Например, МГУ, с которым я сотрудничаю и сегодня, относится к системе высшего образования. Это совершенно особый формат взаимоотношений деятельности сотрудников, требований к ним, их результатов, ценностей, норм. Хотя, конечно, и в нем проскальзывают какие-то элементы из предыдущих эпох.

Мою историю сложно назвать уникальной. Она вполне обыденна для современного общества. Наш мир неоднороден, он содержит лакуны разного состояния, иногда даже – разных эпох. И один человек по разным причинам может перемещаться из одной лакуны в другую. И если он не сформировался как взрослый в одной из них целиком, то поневоле становится путешественником между ними. А иногда и трикстером, который не принадлежит ни одному из этих миров, но в каждый приносит что-то свое.

Забота

Забота как часть приверженности компании означает опеку сотрудника над компанией, а не наоборот. Конечно, и организация должна заботиться о работнике, но это составная часть следующего компонента приверженности – доверия к компании (поскольку мы больше доверяем тому, кто о нас заботится).

А забота сотрудника о компании – видимое проявление неравнодушия к ней. Она всегда направлена на пользу организации: сотрудник готов вкладывать дополнительные силы, чтобы компания была успешной. Он заботится об имидже работодателя, ему неприятны плохие отзывы о нем.

Приверженный сотрудник всегда старается устранять то, что может вредить образу компании. Если он видит бумажку или кофейный стаканчик на полу офиса, то не пройдет мимо: поднимет мусор и выбросит его в урну. Он не будет дожидаться уборщика, а исправит все сам, ведь беспорядок отражается на имидже компании. Сотруднику это небезразлично, он не хочет, чтобы компания выглядела неряшливо.

Весь блок «Забота об имидже компании» имеет некое активное поведенческое проявление. Сотрудник транслирует во внешний мир позитивный образ организации: «Я уверен в своей компании, рекомендую ее своим друзьям и знакомым как хорошего работодателя». В этом есть значительное пересечение с индексом потребительской лояльности (eNPS), который мы упоминали выше, но забота об имидже несколько шире. Она означает не только готовность рекомендовать продукцию и компанию, но и массу других моментов, например стремление не делать ничего, что может негативно повлиять на образ компании.

Мы выделяем отдельный блок «Альтруизм и поддержка коллег», поскольку забота должна проявляться не только о компании в целом, но и о тех, кто трудится рядом, – о коллегах. Приверженный сотрудник готов помогать им без всякой корысти, стремления получить конкретную выгоду здесь и сейчас. Он оказывает поддержку, потому что ему важно, чтобы и другие сотрудники в компании тоже были успешными, ведь все работают на общее дело.

Даже когда компания сознательно развивает соперничество между работниками, альтруизму всегда есть место: как правило, соревновательность распространяется не на все, обязательно остается место для партнерства. По крайней мере, я еще не встречал организации, которая бы так сильно культивировала конкуренцию, запрещая альтруизм. Даже в торговой компании, где представители постоянно соревнуются между собой, есть определенные рамки.

В здоровой компании соперничество культивируется на уровне не «кто кого затопчет» (как иногда бывает в культуре силы из модели спиральной динамики), а «кто чемпион, тот молодец». Это «борьба по правилам», спорт. И как в обычном спорте, в ней есть отдельное пространство соревнования и то, что не относится к борьбе – где место только джентльменским отношениям. Как правило, в компании есть некий механизм или внутренний аудит, который отслеживает соблюдение правил соперничества. А за пределами арены мы помогаем друг другу и поддерживаем коллег.