Труп из Первой столицы

— Так! — начал Игнат Павлович, едва Коля материализовался посреди облака табачного дыма в кабинете начальника. — Через час у нас с тобой отчет перед Журбой, поэтому, будь добр, расскажи мне, какого черта у тебя там происходит с этими иностранцами. Наша жертва села в поезд вместо Ирины Онуфриевой, а теперь эту самую Ирину они затребовали себе в сопровождающие. Не подозрительно ли?

— Сам не пойму, — честно признался Коля. — Иностранцы говорят, им любопытно, что за человек такой та балерина, которую их покойная знакомая решила скопировать. Позвали познакомиться. В принудительном, так сказать, порядке. Но Онуфриева держится хорошо. Городские истории рассказывает идеологически выдержанные, места для посиделок выбирает одобренные для посещения иностранцами. Ей есть к кому обращаться за консультациями. У нее муж — спец по экскурсиям. Он даже в последний раз в командировку к немецким товарищам из компартии ездил не как журналист, а как представитель общества краеведов.

«Стоп! — мысли Коли уже цеплялись за очередную ступенечку. — Надо будет расспросить Морского подробнее о последней поездке в Германию».

— Ладно, понял, — устало отмахнулся от потока ничем не способствующей расследованию информации Игнат Павлович. — Нá тебе, кстати, протокол про место преступления. Ты ж запрашивал?

Он протянул Коле папку с несколькими печатными листами, а сам вернулся к расспросам.

— Дело ясное, что дело у тебя пока темное. А нам просвет нужен как можно скорее. Убийство это всем нам вот-вот боком выйдет. Висяком это дело оставлять нельзя. И афишировать его тоже сильно не следует. Кстати, ты за домом Хаима Дубецкого зачем слежку поставил?

— Не могу сказать, — Коля упрямо нахмурился. — Проверяю одну гипотезу. Вы сказали, могу использовать ребят, если надо. Вот, понадобилось.

— Сказать-то сказал. Но людей не хватает! А ты аж троих на наружку забрал. Ночью один, днем другой, вечером третий — ты у нас капиталист, что ли? Отчего аж три человека на тебя с утра до вечера вкалывать должны? И что это еще за произвол? Дежурят по одному, чего ждут — непонятно…

— Они в гражданском, — принялся оправдываться Коля, — значит, по одному можно… И ребята не на меня работают, а на общее дело. Разве нет? Хаим Дубецкий слишком много знает про нашу жертву. Пока не хочу говорить, как именно, но мне кажется, слежка за ним может вывести нас на убийцу.

— Короче, — Игнат Павлович никогда не был сторонником долгих споров, потому сразу перешел к приказаниям. — Хочешь вести наружку — веди сам. У меня особый отдел людей на задержания требует. Им своих не хватает уже. Потому вот тебе распоряжение: чтоб лично сменил товарища Доценко не позднее шести. Впрочем, — тут Игнат Павлович заглянул в какие-то бумаги и смягчил приговор: — Можно в шесть тридцать. От слежки Доценко сразу к задержаниями перейдет. Бригада, в которую его командирую, прямо в том районе и работает…

Коля Игната Павловича почти не слышал, одеревеневшими пальцами листая отчет. «Одна деталь! Надо же, — думалось ему, — одна деталь, а так много меняет и перечеркивает…»

— Кстати, один из адресов прям и есть тот дом, за которым ты следишь! — обнаружил в этот момент Игнат Павлович список тех, кого бригада с Доценко сегодня должна будет арестовывать, и передал его Коле. Эта бумага принесла Горенко еще меньше радости.

— Итого, — подытожил Игнат Павлович, — иди подготовься, подумай, что говорить будешь, и айда к Журбе на ковер рассказывать, как идут дела. Я вижу, что никак. Но ты подумай, и пусть ко времени доклада у тебя будут хоть какие-то внятные гипотезы.

Но думать сейчас Коля мог только об одном. К тому же в коридоре он столкнулся с деловито спешащей в его кабинет Светой.

— Фамилия домовладельца — Заславский, — с победным блеском в глазах заявила она. И Коля мог поклясться, что так и думал. На объяснения со Светой совершенно не было времени, поэтому он начал сразу с просьбы.

— Слушай меня внимательно! — Он заглянул жене в глаза, всем своим видом подчеркивая серьезность ситуации. — Я сейчас отлучиться никак не могу. Сначала иду на ковер к начальству, потом выхожу на дежурство в наружное наблюдение. Которое, кстати, никому уже и не нужно, но отменить я его тоже не могу — рассказал уже всем, какое оно важное.

— Ты же знаешь, что я ничего не понимаю в том, что ты сейчас говоришь? — на всякий случай вставила Света.

— Да, да, я знаю, — спохватился Коля. — Это я больше сам для себя говорил. А для тебя вот что: очень тебя прошу — разыщи Морского и предупреди, что в доме деда Хаима сегодня будет происходить задержание. На жительницу подвала соседи подали жалобы за антисоветские высказывания. Пусть Морской сегодня держится оттуда подальше.

— Что? — Света сокрушенно схватилась за голову. — Какое-такое задержание? Я знаю эту жительницу. Я тебе про нее рассказывала. Это сумасшедшая Тося. Она даже если и говорит что-то такое, то уж никак не со зла. За что ее задерживать?