Trust me (СИ)

Запас шуток у последнего был неисчерпаем, и он выдавал их одну за одной, захлебываясь в рвущемся наружу смехе, который передавался остальным. Пиво здесь наливали действительно недурное, свет не то специально настроили на более высокую яркость, не то спустя какое-то время стал немного привычнее, и лица друг друга больше не плавали в тенях, пряча эмоции и блеск в поддавшихся хмелю глазах. Томас рад был слышать, что Ньют не отмалчивался, тоже что-то рассказывал, отвечал на кучу обращенных к нему вопросов, не несущих в себе никакого смысла, и пару раз даже дал Минхо «пять». Такой Ньют выглядел сущим чудом, магией с человеческими чертами, и Томас снова поверил в то, что они соулмейты, что все выйдет как нельзя лучше, даже если Ньют играет в скептика. Или упорно принуждает к себя по неизвестным пока причинам. Иногда он ловил на себе открытый, добродушный и не таящий никаких намеков и прочего взгляд, тот самый, что жадно впитывал цвет его, Томаса, радужек сегодня у магазина, и от этого по всему телу пробегалась, как обезумевшая сороконожка, нервозность, спрятать которую удавалось только лишь за очередным поводом стукнуть бока кружек друг о друга.

— Кстати, — Минхо оправил слетевшую на глаза челку. — Тереза приглашала тебя, Томас, завтра на ужин к нам. Типа в благодарность за то, что твоя халупа свела нас вместе и все дела. Ну, ввиду обстоятельств, я жду вас обоих. Обоих.

Тон его говорил открыто, что отрицания Минхо слышать не готов. Он подмигнул Томасу и поднял вверх указательный палец, изобразив самую самодовольную улыбку, на которую только был способен.

Постепенно музыка с древних духовых инструментов переключилась на скрипку. Минхо, порядком заскучавший, повернулся на своей бочке, вытянул в сторону Ньюта руку и, тщетно пытаясь соответствовать заданному ритму мелодии, завыл:

— Я приглашаю вас на танец, маркиз.

— Я, пожалуй, вынужден отказаться от столь заманчивого предложения, виконт, — Ньют опустил голову на согнутую в локте руку, насмешливо и неуверенно поглядывая на Минхо. Томас покачивался на своей бочке, отталкиваясь пальцами от пола, и смеялся, покусывая кулак. Минхо, который однозначно не был пьян и придуривался, скорчил обидную мину и потянулся к Ньюту снова.

— Не отвергайте меня, сэр. Всего лишь один танец. Я настаиваю.

Томас не помнил, насколько быстро это произошло, но вскоре он остался в абсолютном одиночестве, а Ньют и Минхо кружили по залу под средневековую мелодию, чудом не снося бочки и колонны. Получалось у них не очень блестяще, однако забавно донельзя. Глаза азиата то и дело обращались к Томасу, буквально крича «Ну, давай, ревнуй, я смотрю», но Томасу не ревновалось. Совсем. Он понимал отчетливо, что если Ньют не отвернется от него, если доверится окончательно и бесповоротно, никто другой не переманит его.

И с все большим облегчением Томас замечал, что готов влюбиться в Ньюта, даже если тот будет вечно прятать руки и отказываться верить в судьбоносную связь между людьми.

***

— Черт подери, это было круто! — они только что разошлись: Минхо засеменил по адресу издательства, где, как оказалось, работала Тереза, «собирая дерьмецо посредственных писак», а Ньют и Томас пошли вместе по направлению к книжному, не доходя двух кварталов до которого должны были расстаться.

Ньюту Минхо определенно понравился, хоть сперва они и не находили достаточно тем для разговора. Что шокировало Томаса больше всего — это открытость блондина по отношению к новому знакомому. Он не боялся держать Минхо за руку, вальсируя с полуприседами по бару, не избегал сыплющихся на него градом толчков в плечо, не уходил ни от одной темы. Может, уверенности Ньюту прибавила выставленная напоказ дата на предплечье у азиата и отсутствие каких-либо намерений у последнего. Может, он просто позволил себе забыться на один вечер и оттолкнуть прежние принципы. Только вот с Томасом это до сих пор не работало. Ньют прятался в свою кольчугу, замыкался. Словно боялся чего-то. Но Томас не обижался, а, наоборот, принимал это, потому что… да не было в голове никаких «потому что». Возможно, Ньют догадывался о том, что между ним и Томасом все-таки может быть то, чего он сторонился, но обещание отвергнуть потенциального соулмейта, если он сам в него не влюбится, висело на шее грузом весом в миллион тонн. Потому что Ньют явно еще не влюбился.

Вокруг расстилались сизые сумерки — солнце по времени должно было опуститься буквально через несколько минут, и потому небо от предзакатного света разукрасилось в пастельные тона. Людей, казалось, стало на порядок больше, и все куда-то спешили, бежали, о чем-то разговаривали, пили что-то из картонных стаканчиков, закусывали на ходу, сломя голову перебегали дорогу на красный, ловя в свою сторону несколько оскорблений. Ньют продолжал о чем-то рассказывать, общаясь то ли с самим с собой, то ли с Томасом. Привычная обстановка. Привычный вечер. Привычный город. И непривычно веселый Ньют продолжал танцевать с Минхо у Томаса в голове, и брюнет поклялся бы, что отрезал бы руку по локоть, чтобы Ньют вел себя точно так же с ним наедине.