Trust me (СИ)

— Не сердись на Терезу. Она просто не думала, о чем говорит, — вяло и неуверенно прервал тишину Томас, не давая Ньюту молча уйти. Блондин мгновенно нахмурился.

— Она спросила именно то, что хотела, Томми, — Томас не узнавал того человека, который беззаботно смеялся над очередной шуткой в исполнении Минхо буквально пятнадцать минут назад, — и прекрасно все понимала, — он помолчал, потупив глаза и словно решая, продолжать ему или нет. — Для нее это просто слишком важно. Она, наверное, никогда ни в чем не разочаровывалась, и потому ей кажется, что все вокруг красиво и радужно, особенно если существует понятие какой-то там вечной нерушимой любви.

Ньют вздохнул, зажмуриваясь на мгновение. Глаза его, открываясь, посмотрели прямо на Томаса, и что-то совсем иное, далекое от грусти, тенью легло на карие радужки. Томас понял, что не может отвести взгляд, потому что все в Ньюте приковывало его сильнее всякого магнита, сильнее притяжения, действовавшего на каждую частицу, что ни находилась на Земле. Он видел что-то неисправимо родное и близкое в этом светловолосом парне, который хоть и не верил, что люди могут быть уготованы судьбой друг другу, но по-прежнему оставался замечательным. Идеальным со всеми своими неидеальностями.

— Ты, наверное, тоже думаешь, что я псих, — сквозь пелену мыслей прорвался предательски дрожащий голос, — ведь тоже веришь во все это. Но пойми, Томми, это не тупые какие-то загоны, у меня есть причины. И, знаешь…

— Хей, — остановил его Томас, — я ни в чем не собираюсь тебя винить. Какими бы ни были твои причины. Даже если ты никогда в это не поверишь, — он почему-то избегал слова «соулмейты», — я приму твой выбор.

«Ты все равно останешься самым лучшим человеком из всех, кого я когда-либо встречал», — вертелось у Томаса в голове, но брюнет так и не произнес их вслух: еще не время.

Ньют попытался было слабо, насколько позволяло его до сих пор беспокойное состояние, улыбнуться и потянул зачем-то руку к Томасу, но внезапно растрезвонившийся телефон, от чрезмерно громкого рингтона на котором оба вздрогнули, прервал и ход его мыслей, и дальнейшие его действия. Ньют поднял к глазам экран с отображающимся на нем абонентом «Мама», с подозрением глянул на Томаса, словно тот мог знать, почему его мать звонит, а не пишет, и, сняв трубку, отошел к стене невысокого здания, заклеенного толстым слоем афиш. Говорил он отрывисто и даже как-то сухо, нервно грызя при этом ногти.

Когда Томас подошел и прислонился к стене рядом с Ньютом, тот выкрикнул истеричное и грозное «ЧТО? ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛА?», привлекшее внимание нескольких людей. В шепелявых звуках, доносившихся из динамика, Томас разбирал обеспокоенный женский голос, который повторял какое-то слово раз за разом, как заевшая пластинка. Ньют же пребывал, по всей видимости, в такой ярости и таком отчаянии, что сдерживать это не хватало сил. Под конец разговора он ударил в стену рукой, сжимавшей телефон, и на хрупком экране образовалась частая паутинка трещин. Сам Ньют нервно кусал кожу на кулаке и твердил безостановочно «чертово письмо, чертово письмо, чертово, мать его, письмо». Казалось, его только что ударили, причем с такой силой, что мозги отключились, а запас слов сократился до одной-единственной фразы.

— Ты представляешь, да, Томас? — надломлено прохрипел Ньют спустя несколько секунд томительного молчания. — Мой отец объявился. Этот мудак, который обманул и бросил мою мать. Сказал, что хочет видеть меня. Спустя, черт побери, двадцать три года. Ты понимаешь, да? Понимаешь? Он предал ее. ПРЕ-ДАЛ! А она поверила ему. СНОВА. Он по…

Чем больше Ньют говорил, тем сильнее дрожал и срывался его голос. Последнюю фразу он так и не договорил: осекся и снова зажмурился, прерывисто и тихо дыша. Томас даже испугался, что блондин вот-вот сорвется на крик, и ему становилось страшно. Сейчас его не волновало, что за проблемы были у Ньюта, его матери и отца. Он волновался за самого блондина, которого и без того выбило из колеи поведением Терезы, боялся, что тот точно не выдержит. И, пожалуй, момент, когда действительно нужно было чем-то помочь, настал.

— Так, — Томас понятия не имел, откуда в нем накопилось столько уверенности и дерзости, но он все-таки обхватил руками похолодевшую шею Ньюта, не обращая внимания на ленивое движение плечами, что блондин сделал, чтобы сбросить с себя его ладони, — ты сейчас успокаиваешься, мы идем ко мне, забираем машину и едем кое-куда. Тебе нужно развеяться.

И Ньют пошел за ним с таким видом, будто только что прикончил пятнадцать человек, бормоча что-то и беспрестанно ругаясь. Он то и дело проводил по лицу руками, дышал в них подолгу и смахивал влагу с уголков глаз. Он не пытался ничего говорить Томасу. Просто шел за ним следом, понимая, что это лучшее, на что он может согласиться в эту минуту.

Комментарий к Глава 8. О том, почему важно все-таки доверять