Читаем Царская карусель. Мундир и фрак Жуковского полностью

– Самым большим шутником был Павел Петрович, царство ему небесное! – сказала Мария Григорьевна. – От одной его шалости очнешься, другая вот она. То извозчиков в немецкое платье ряди, то косу к стриженой голове прилаживай. До портных дело доходило: не шить мундиров с высокими воротниками, и точка! Через неделю еще извольте радоваться. Гражданским чинам ботфортов не носить, носить лакированные сапоги. Быстро не ездить, в запрещенные игры не играть. Дамам воспрещается надевать ленты через плечо.

– Все уже забылось, – примирительно сказала Елизавета Дементьевна.

– Нам с тобой быть забывчивыми не грех, да не ему. – Мария Григорьевна даже перст уперла в Василия Андреевича. – Он – писатель. Оно уж так заведено в России-матушке! Царь дурак, и все должны быть дурнями. Да токмо не писатели!

С уважением поглядывал Василий Андреевич на бабушку.

Ах, хорошо дома!

Вот только Маша снова далеко, и одиночество в Мишенском еще пронзительнее.

Екатерина Афанасьевна с дочерьми перебралась на лето в орловское свое имение, в Муратово.

Три дня усидел Василий Андреевич во флигельке своем. И стены родные, и в окна свет ласковый… Потомился, потыкался слепым кутенком по пустыне комнат. И в коляску. За счастьем покатил, а счастье такое уж зыбкое, вслух сказать – Боже упаси!

Далеко ли жданные поцелуи

Сто верст двумя трактами, проселочными колеями до Голдаева, до Бунина… Ехал, ехал и словно бы обратно, в Мишенское, прикатил! Такие же косогоры, на косогорах деревушки, церкви, в равнинах зеленые хлеба, река ужом. Разве что рощи иные – дубравы, да у речки имя не Выра, а Орлик.

Максим остановил лошадок перед крестьянской избой, с новехонькими прирубами, с просторною террасой, но крыша, как у всех в Муратове, соломенная.

С грохотом скатилась со ступенек Саша, прыгнула в объятья. Екатерина Афанасьевна, в неизменно черном платье, качала головою на выходку дочери, но улыбалась, давая волю радости.

Глаза у Василия Андреевича метнулись… Ах, Маша стояла в дверях. Губы сжаты, глаза опущены, белая рука под горлом.

Он поднялся на крыльцо, Екатерина Афанасьевна расцеловала его в обе щеки и с насмешкою глянула на Машу:

– Толстенькую тетрадь насочиняла на твою голову.

– Здравствуй, Базиль. – Маша не побледнела, не порозовела, даже глаза не выдали ее, разве что нижняя губка покривилась измученно.

Их тайна – все равно что цветущая во все окно герань. Мария Григорьевна, обеспокоенная бледностью Маши, потаенными вздохами Елизаветы Дементьевны, завела было разговор с неподступной дочерью своей. Околицей, не называя имен, но Екатерина Афанасьевна положила на стол свою точеную, да уж больно тяжкую ручку и сказала:

– Не допущу.

Вот и теперь было очень весело, а глаза у всех – настороже.

Маша и Саша, позволив Василию Андреевичу смыть с лица дорожную пыль, переодеться, повели показывать цветник.

– Все посажено нашими руками! – Саша даже ладошки свои показала.

– Вижу! Что у Маши, что у тебя на руках позолота.

Цветник опоясывал дом. Под окнами Маши белые пионы.

– Пахнет летом и снегом, – сказал Василий Андреевич.

– Мало нам снега зимой! – Саша потянула под окна своей комнаты. – Я маки люблю. Весной – красиво, осенью – польза.

От «барского» дома к реке Орлику – дорожка, посыпанная белым песком.

– Мама приказала, и крестьяне послушались. – Саша носик вздернула. – А вот приказчик наш – ужасный грубиян и вор.

– Избы крестьян… смотреть больно, – согласился Василий Андреевич.

Хозяйству нужен мужчина. Приехал Василий Андреевич, и жизнь в Муратове преобразилась.

На другой уже день Екатерина Афанасьевна прогнала приказчика, а Василий Андреевич, вставши, как всегда, вместе с птицами, сыскал место для усадьбы. Опорою – богатырская дубрава, се – тыл усадьбы, окнами – на простор, на реку. Место высокое, перед домом террасами разбить цветники, высадить парк. Речушку перегородить плотиной: большая вода – зеркало небесное. Карпов можно будет запустить, крестьяне гусей заведут.

Екатерина Афанасьевна выбор места одобрила, но тотчас пошли вздохи.

– Без архитектора не обойтись, за строительством присмотр нужен особливый, а новый приказчик расторопен, да очень уж молод.

– Тебе мой дом в Белёве нравился? – спросил Василий Андреевич. – Все беру на себя.

– А литература?!

– Немножко подождет. А коли осенит – сел и записал. Летом дни долгие, на все времени хватит.

– Когда же начнем? – спросила Екатерина Афанасьевна.

– День нынче не праздничный, рабочий. Сегодня и начнем.

И уже в августе, на радость Муратова и заречного Холха, сиял под солнцем великолепный пруд. Крестьян изумляла плотина со шлюзами, изумлял красавец дом.

– Теперь и у нас, как у людей! – говорили муратовские. – Настоящий барский терем.

Маша и Саша все лето провели в садовнических трудах.

Однажды Василий Андреевич привез кусты роз. Саша сажала колючие красавицы вместе с приехавшим из Большой Черни двоюродным братцем Александром Алексеевичем Плещеевым, а Маша с Жуковским. Маша уколола палец о шипы. И Василий Андреевич взял ее за руку и целовал, целовал. И она говорила быстро, торопливо:

Перейти на страницу:

Все книги серии Россия державная

Старший брат царя. Книга 2
Старший брат царя. Книга 2

Писатель Николай Васильевич Кондратьев (1911 - 2006) родился в деревне Горловка Рязанской губернии в семье служащих. Работал топографом в Киргизии, затем, получив диплом Рязанского учительского института, преподавал в сельской школе. Участник Великой Отечественной войны. Награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией» и др. После войны окончил Военную академию связи, работал сотрудником военного института. Член СП России. Печатался с 1932 г. Публиковал прозу в коллективных сборниках. Отдельным изданием вышел роман «Старший брат царя» (1996). Лауреат премии «Зодчий» им. Д. Кедрина (1998). В данном томе представлена вторая книга романа «Старший брат царя». В нем два главных героя: жестокосердый царь Иван IV и его старший брат Юрий, уже при рождении лишенный права на престол. Воспитанный инкогнито в монастыре, он, благодаря своему личному мужеству и уму, становится доверенным лицом государя, входит в его ближайшее окружение. Но и его царь заподозрит в измене, предаст пыткам и обречет на скитания...

Николай Васильевич Кондратьев

Историческая проза
Старший брат царя. Книга 1
Старший брат царя. Книга 1

Писатель Николай Васильевич Кондратьев (1911 — 2006) родился в деревне Горловка Рязанской губернии в семье служащих. Работал топографом в Киргизии, затем, получив диплом Рязанского учительского института, преподавал в сельской школе. Участник Великой Отечественной войны. Награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией» и др. После войны окончил Военную академию связи, работал сотрудником военного института. Член СП России. Печатался с 1932 г. Публиковал прозу в коллективных сборниках. Отдельным изданием вышел роман «Старший брат царя» (1996). Лауреат премии «Зодчий» им. Д. Кедрина (1998). В данном томе представлена первая книга романа «Старший брат царя». В нем два главных героя: жестокосердый царь Иван IV и его старший брат Юрий, уже при рождении лишенный права на престол. Он — подкидыш, воспитанный в монастыре, не знающий, кто его родители. Возмужав, Юрий покидает монастырь и поступает на военную службу. Произведенный в стрелецкие десятники, он, благодаря своему личному мужеству и уму, становится доверенным лицом государя, входит в его ближайшее окружение...

Николай Васильевич Кондратьев , Николай Дмитриевич Кондратьев

Проза / Историческая проза
Иоанн III, собиратель земли Русской
Иоанн III, собиратель земли Русской

Творчество русского писателя и общественного деятеля Нестора Васильевича Кукольника (1809–1868) обширно и многогранно. Наряду с драматургией, он успешно пробует силы в жанре авантюрного романа, исторической повести, в художественной критике, поэзии и даже в музыке. Писатель стоял у истоков жанра драматической поэмы. Кроме того, он первым в русской литературе представил новый тип исторического романа, нашедшего потом блестящее воплощение в романах А. Дюма. Он же одним из первых в России начал развивать любовно-авантюрный жанр в духе Эжена Сю и Поля де Кока. Его изыскания в историко-биографическом жанре позднее получили развитие в романах-исследованиях Д. Мережковского и Ю. Тынянова. Кукольник является одним из соавторов стихов либретто опер «Иван Сусанин» и «Руслан и Людмила». На его стихи написали музыку 27 композиторов, в том числе М. Глинка, А. Варламов, С. Монюшко.В романе «Иоанн III, собиратель земли Русской», представленном в данном томе, ярко отображена эпоха правления великого князя московского Ивана Васильевича, при котором начало создаваться единое Российское государство. Писатель создает живые характеры многих исторических лиц, но прежде всего — Ивана III и князя Василия Холмского.

Нестор Васильевич Кукольник

Проза / Историческая проза
Неразгаданный монарх
Неразгаданный монарх

Теодор Мундт (1808–1861) — немецкий писатель, критик, автор исследований по эстетике и теории литературы; муж писательницы Луизы Мюльбах. Получил образование в Берлинском университете. Позже был профессором истории литературы в Бреславле и Берлине. Участник литературного движения «Молодая Германия». Книга «Мадонна. Беседы со святой», написанная им в 1835 г. под влиянием идей сен-симонистов об «эмансипации плоти», подвергалась цензурным преследованиям. В конце 1830-х — начале 1840-х гг. Мундт капитулирует в своих воззрениях и примиряется с правительством. Главное место в его творчестве занимают исторические романы: «Томас Мюнцер» (1841); «Граф Мирабо» (1858); «Царь Павел» (1861) и многие другие.В данный том вошли несколько исторических романов Мундта. Все они посвящены жизни российского царского двора конца XVIII в.: бытовые, светские и любовные коллизии тесно переплетены с политическими интригами, а также с государственными реформами Павла I, неоднозначно воспринятыми чиновниками и российским обществом в целом, что трагически сказалось на судьбе «неразгаданного монарха».

Теодор Мундт

Проза / Историческая проза

Похожие книги

Браки совершаются на небесах
Браки совершаются на небесах

— Прошу прощения, — он коротко козырнул. — Это моя обязанность — составить рапорт по факту инцидента и обращения… хм… пассажира. Не исключено, что вы сломали ему нос.— А ничего, что он лапал меня за грудь?! — фыркнула девушка. Марк почувствовал легкий укол совести. Нет, если так, то это и в самом деле никуда не годится. С другой стороны, ломать за такое нос… А, может, он и не сломан вовсе…— Я уверен, компетентные люди во всем разберутся.— Удачи компетентным людям, — она гордо вскинула голову. — И вам удачи, командир. Чао.Марк какое-то время смотрел, как она удаляется по коридору. Походочка, у нее, конечно… профессиональная.Книга о том, как красавец-пилот добивался любви успешной топ-модели. Хотя на самом деле не об этом.

Дарья Волкова , Елена Арсеньева , Лариса Райт

Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Проза / Историческая проза / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия