Царство. 1958–1960

Вчера день прошёл замечательно, парад на Красной площади показал мощь советского государства — военная техника завораживала! По гранитной брусчатке провезли несколько видов современных ракет — нате, смотрите, думайте! И демонстрация трудящихся была внушительная, красочная, люди шагали по Красной площади весёлые, распевали песни. И китайцы, с которыми последнее время наметился раскол, образумились, сам Мао Цзэдун пришёл 7 ноября в Посольство СССР в Пекине, поздравил с праздником, и, расцеловав посла, попросил передать глубочайшие поздравления Никите Сергеевичу, всему советскому народу. Разве не радость? Радость! И приём в Кремле по случаю 43-й годовщины Великого Октября прошёл как по маслу, и концерт был отличный! И сегодня хорошие известия продолжались: к Хрущёву приехал министр иностранных дел Громыко, вернувшийся из Югославии, и рассказал, что передал от Никиты Сергеевича маршалу Тито подарок — богато инкрустированную тульскую двустволку. Тито ружьё понравилось, он решил его опробовать, пригласил Андрея Андреевича на остров Брион, где сам сел за руль и повёз гостя к месту охоты. Маршал ни разу не вспомнил про смерть венгра Надя, которая пошатнула советско-югославские отношения, просил передать Хрущёву поздравления по поводу полёта в космос и удачного приземления собак, и вообще, много радовался и много говорил.

— Победителей не судят! — выслушав рассказ, благодушно улыбался Хрущёв. — Значит, одумался Тито?

— Совершенно одумался! — подтвердил Громыко.

Тито смирился с казнью Надя, Хрущёв был ему важней.

— У меня для вас ещё и подарки, — продолжал Андрей Андреевич.

— А ну? — заинтересовался Никита Сергеевич.

— Английское ружье, так сказать, на обмен! А ещё товарищ Тито передал вам охотничий нож.

Хрущёв был в восторге! А ведь Сталин-Иуда несколько раз хотел маршала убить, даже задумывал отравить его лёгочной чумой. Хорошо, что охрана у югослава надёжная!

Накануне праздника в Москве прошло Совещание рабочих и коммунистических партий, в котором участвовала 81 страна. Все, кроме албанцев, выразили с Россией абсолютное единство. Албанцы были категорически не согласны с позицией ЦК и с решениями 20-го и 21-го Съездов партии по Сталину.

— Да и хер с ними, Албания всего-то с гулькин нос! — махнул рукой Хрущёв. — Это всё Энвер Ходжа баламутит!

После совещания Никиту Сергеевича посетила делегация Монголии, одела Первого в шёлковый халат на горностаях, а на голову водрузили высокую шапку так же отделанную мехом. Цеденбал бесконечно лез целоваться, благодарил и сетовал лишь на то, что из Улан-Батора убрали Молотова, что Вячеслава Михайловича не достаёт!

— Подумаем, кого вам отправить, — пообещал Никита Сергеевич.

15 ноября, вторник. Никалина гора, дача Лобановых

Лёлю подташнивало. Она была у врача, и оказалось — беременна! Срок был совсем небольшой, но имея печальный опыт, Лёля решила полностью посвятить себя предстоящим родам: сесть на правильную диету и полностью изменить образ жизни — на первом месте у неё будет режим.

Ян известию обрадовался, Лёля сказала, что боится за ребенка, так как у неё раньше случился выкидыш.

— Теперь не случится! — уверил Ян.

— Я очень боюсь!

— Не беспокойся, я найду самых толковых докторов!

— Ты меня не разлюбишь, я же стану толстая, некрасивая!

— Ну что ты, дурашка, что ты!

Обожаемому Яну пришлось под беременную подстраиваться, вечерами они чинно сидели дома, читали вслух книги или разговаривали.

— Зачем тебе эта валюта, такие риски? Ты молодой, можешь стать кем угодно.

— Я уже стал. Я так богат, ты даже не представляешь! Только в нашей стране нельзя воспользоваться богатством, я ничего не могу, деньги ничего не значат: квартиру купить нельзя, дом не построишь, даже машин в свободной продаже нет.

— Но ты как-то добыл «Мерседес»?

— Арабу дал двадцать тысяч, он оставил мне машину. Знакомый кэгэбэшник оформил меня в посольство водителем, так и получился у меня «Мерседес». Всё, что я могу со своими деньгами, это закатить пир или неделю пожить в шикарной гостинице, но и там могут допытываться кто я, чем занимаюсь? — сокрушался Ян. — Пришлось стать фотохудожником, я вступил в Союз. Членство в Союзе художников даёт определённую независимость, но по сути ничего не меняет, я по-прежнему ничего не могу: есть у меня деньги или их нет, совершенно не важно!

Лёля нежно поцеловала Яна:

— Мы должны всё обдумать и решить, как будем жить дальше. Ты не должен подвергать себя опасности, а меня тем более!

— Если б возможно было отсюда уехать, уехать за границу! — мечтательно проговорил Ян. — Но куда отсюда уедешь, куда убежишь?

— Ты не злишься на меня?

— За что?

— За то, что я бурчу, без конца пристаю, спрашиваю? Мне хочется говорить с тобой!

— Милая моя! — Ян прикоснулся к её животику.

— Вот видишь, что у нас получилось? — она положила руку на его ладонь, которая гладила мягкий животик.

— Хорошо получилось! — радовался Ян.