Центральная Азия: От века империй до наших дней

Урумчи выжил, а Цзинь нет. 12 апреля 1933 года, вскоре после снятия осады, его свергли в результате государственного переворота. Человеком, который вышел из переворота победителем, был Шэн Шицай (1887–1970), начальник штаба армии провинции. Как и Ян с Цзинем, он правил Синьцзяном от имени Китая и при этом в открытую бросал вызов центральному правительству. Когда Нанкин направил в Урумчи для оценки ситуации Хуана Мусуна, заместителя министра иностранных дел, в качестве «комиссара по установлению мира», Шэн посадил его под домашний арест и освободил с условием, что Нанкин признает за Шэном звание дубана, главнокомандующего вооруженными силами и фактического губернатора. Шэн обратился за помощью к Советам. Одним из первых его шагов после прихода к власти стала встреча с советским консулом в Урумчи. К перевороту, который привел Шэна к власти, Советы не имели отношения, однако его результаты были им безусловно выгодны, и они сразу же поддержали Шэна в его желании зафиксировать сложившееся положение. В сентябре, когда Нанкин послал Ло Вэнъаня, министра иностранных дел, официально закрепить за Шэном статус дубана, он по-прежнему надеялся сместить его с занимаемой должности. Сразу после церемонии Ло обратился к Чжан Пэйюню, ханьскому генералу в Или, и Ма Чжунъину, дунганскому военачальнику, с просьбой помочь сместить Шэна. Чжан согласился и в декабре отправил армию на Урумчи. Однако его наступление остановили советские войска численностью в несколько тысяч человек с танками и самолетами, которые его разгромили. Две недели спустя советские самолеты разбомбили оставшиеся войска Ма, осаждавшие Урумчи, и вынудили их отступить. Шэн довольно бессовестно удержался у власти благодаря советскому вмешательству.

Пытаясь упрочить положение, Шэн вступил в переговоры с Ходжой Ниязом, лидером Кумульского восстания. Летом 1933 года они заключили соглашение о разделе провинции, согласно которому предполагалось образование государства Восточный Туркестан – «независимой и автономной исламской страны, простирающейся от Кумула до Кашгара. Она [не будет] признавать Урумчи центром. Мусульмане будут править сами». Границей между ними будут горы Тянь-Шаня, и «китайцы не будут распространять свою власть за них»{202}. Правителем этого Восточного Туркестана становился Ходжа Нияз.

Похожие процессы годом ранее своим чередом развивались в Алтышаре. Там не было единой искры, не говоря уже о согласованных действиях, напоминающих события, которые привели к провозглашению ВТР. Первые семена ВТР были посеяны во время восстания в Хотане в феврале 1933 года под руководством тайного общества, основанного Бугрой. Как мы уже отмечали, Бугра происходил из ученой семьи и рассматривал ситуацию в Восточном Туркестане как колониальное рабство. Найдя себе работу в медресе, он стал ездить по провинции, чтобы получить представление о «состоянии земли, духовном состоянии нации и силе врага». В Кульдже Бугра нашел родственную душу. Сабит Дамулла – уроженец расположенного недалеко от Кашгара Атуша, с которым мы уже познакомились в этой главе, – до Первой мировой войны учился в Кашгаре и Бухаре, а затем много путешествовал по Турции, Египту и Индии. После его переезда в Хотан тайное общество подняло восстание. О количестве его участников и ресурсов нам известно мало, однако повстанцам удалось вытеснить китайские войска из Хотана и его окрестностей. Они установили в городе так называемое исламское правительство, в состав которого вошли два младших брата Бугры и Сабит Дамулла. Лидеры правительства называли себя эмирами, и у этого термина был явный исламский подтекст. Они сформировали небольшую армию, чему способствовало прибытие киргизского военачальника по имени Джанибек, бывшего басмача из Советского Туркестана, который жил тихой жизнью изгнанника в Керии. Несмотря на недостаточную подготовку и плохое вооружение, хотанские армии взяли Яркенд плюс ряд небольших городов и перебили отряд дунган, прибывших из Кашгара на смену ханьским полкам в новом Яркенде. Затем они направились в Кашгар.