Центральная Азия: От века империй до наших дней

ВТР была джадидской республикой, провозглашенной на самом дальнем краю тюркского мира. Ее правительство представляло собой коалицию прогрессивных улемов и людей, которые долгое время активно участвовали в деятельности джадидов в Кашгаре. В ней модернистское понимание ислама сочеталось с неприятием антиколониального национализма в тюркистском духе. Ее риторика уходила корнями в центральноазиатский мусульманский модернизм, о чем ясно свидетельствует использование лозунга Гаспринского. Расстановка сил здесь сильно отличалась от расстановки сил в русском Туркестане в 1917 году, где улемы и джадиды были заклятыми врагами друг друга. В Восточном Туркестане в 1932–1933 годах улемы-реформисты примирились с идеей прогресса во имя нации и родины и не ощущали угрозы со стороны молодежи, как их ташкентские коллеги в 1917 году. Правительство заседало в Кашгаре, но родом из Кашгара или близлежащего города Атуш были всего шесть из пятнадцати членов кабинета. Остальные были из Турфана и Хотана. Сабит Дамулла родился в Атуше, а большую часть своей взрослой жизни провел в Кульдже. Кабинет представлял собой обширную коалицию нацеленных на модернизацию сил со всего Восточного Туркестана. Однако его члены приняли роковое решение предложить пост президента республики Ходже Ниязу, которого они не знали и с которым у них было мало общего. Лидеров ВТР привлекала в нем военная мощь и соглашение с Шэном. На страницах «Жизни Восточного Туркестана» он прославлялся как «великий победитель» и добрый правитель.

У новой республики были все атрибуты современной государственности: конституция, кабинет министров, флаг, валюта и паспорта, но зародилась она в чрезвычайно сложных условиях. Из-за того что у этого государства не было выхода к морю и развитых ресурсов, оно было обречено столкнуться с непреодолимыми трудностями. Кроме того, оно и свою-то территорию контролировало не полностью, поскольку дунганские силы по-прежнему занимали новый город в Кашгаре. Новое правительство спешно вступило в контакт с иностранными государствами. Советы лидерам ВТР не нравились, поскольку к 1933 году идея о том, что целей джадидов можно достичь советскими средствами, в Советской Центральной Азии уже не поддерживалась. Телеграмма правительству Турции с объявлением о создании ВТР вызвала некоторое оживление в турецкой прессе, но никакой реакции со стороны самого правительства, которое на тот момент открыто выступало против вмешательства, не последовало. Контакт с Афганистаном дал столь же скудные результаты. Единственной оставшейся надеждой была Великобритания. Делегация, отправленная в Нью-Дели, наконец добравшись до места назначения в феврале 1934 года, получила поспешный отказ. Китайские историки обычно называют ВТР британской марионеткой, созданной для подрыва суверенитета Китая, однако это мнение идет вразрез с какими бы то ни было фактами. Великобритания в 1930-х годах поддерживала территориальную целостность Китая и считала Нанкин единственной легитимной властью в Синьцзяне. У нее не было намерения вмешиваться в их дела и защищать ВТР{206}. Вымогать у китайского правительства экстерриториальные права в Синьцзяне и даже продавать оружие полунезависимым губернаторам провинции – это одно, а оказывать поддержку сепаратистскому государству – совсем другое. Чиновники британского консульства в Кашгаре вели хронику бурных событий той эпохи, но ничего по этому поводу не предпринимали.