Центральная Азия: От века империй до наших дней

Лесть Шэну не помогла, однако он все равно многое заимствовал из советского политического репертуара – как по форме, так и по содержанию. Риторика власти изменилась. Переворот 12 апреля 1933 года, в ходе которого был свергнут Цзинь, стал «революцией», и язык прогресса, единства и антиимпериализма получил дальнейшее распространение. Однако одной лишь сменой лексики изменения не исчерпывались. Шэн создал официальную культуру советского образца, основанную на политической мобилизации. В Кашгаре его правительство захватило газету ВТР «Жизнь Восточного Туркестана» и возобновило ее выход, но уже под названием «Новая жизнь». В первом номере читателей оповещали, что «новое правительство, созданное в стране, – это цивилизованное правительство, стремящееся к объединению на равных правах и справедливости для всех детей родины, в том числе уйгуров, ханьцев, монголов, дунган, киргизов и казахов. Заботясь о правах и воспитании человечества, оно устранит отчужденность и приведет к дружбе народов, работая ради всеобщего блага и удобства»{214}. Лексика равноправия, «детей родины» и «дружбы народов» была для Синьцзяна новой и коренилась в советском дискурсе. Шэн выпустил административный план – «Восемь великих прокламаций» и обозначил девять задач, которые в конечном итоге сводились к шести великим стратегиям: антиимпериализм, мир, этническое равенство, прозрачное правительство, строительство и дружба с Советским Союзом{215}. В августе 1934 года Шэн создал организацию под названием Синьцзянский народный антиимпериалистический союз. Предполагалось, что он «объединит все слои общества [и] все национальности и реализует шесть великих стратегий нового правительства», «будет вести решительную борьбу против разного рода империалистов и других лакеев, которые хотят разделить народы Синьцзяна и разрушить мир в регионе», а также «поспособствует строительству нового Синьцзяна»{216}. Союз устраивал «антиимпериалистические учебные курсы» для чиновников, учителей и военных, а также общественные собрания и часто размещал на улицах лозунги, стенгазеты и листовки{217}. Антиимпериалистическая мобилизация должна была удержать Синьцзян в составе Китая и сделать его образцом для остальных регионов страны{218}. По мнению Шэна, чтобы достичь этого, нужно было признать тот факт, что Синьцзян населяет множество народов, и предоставить им всем языковые и культурные права.

В 1934 и 1935 годах Шэн организовал два съезда народных представителей в Урумчи. На втором из них официально признали такую категорию, как национальность. Власти ВТР заявляли, что служат «своему тюркскому народу». Второй съезд народных представителей, в свою очередь, признал четырнадцать национальностей, проживающих в Синьцзяне. К ним относились ханьские китайцы и дунгане, маньчжуры, монголы и небольшие тунгусские группы сибо (маньчжурской группы, поселившейся в Илийской долине при династии Цин) и солон, а также группы иммигрантов, такие как татары, узбеки и русские. Мусульманское население Восточного Туркестана (народ ВТР) теперь рассматривалось как многонациональное общество, состоящее из уйгуров, казахов, киргизов, таджиков и таранчи. За исключением последних, эта классификация соответствовала советским категориям. Таким образом, термин «уйгур» стал частью официальной терминологии для обозначения оседлого тюркоязычного населения провинции. Он уже давно вошел в обиход восточнотуркестанской диаспоры в советской Центральной Азии и прогрессивной интеллигенции в Синьцзяне, но еще не был принят властями Урумчи, которые продолжали использовать уничижительный термин чантоу. Теперь эта группа населения официально именовалась уйгурами, и у слова появилась стандартная транскрипция из китайских иероглифов{219}.