Центральная Азия: От века империй до наших дней

В Синьцзяне дела обстояли несколько лучше, чем в Монголии. На его границы тоже обрушились волны эмигрантов, но губернатор Ян Цзэнсинь сумел не только оградить свои владения от хаоса, но и добиться такой степени власти, какой не обладал ни один предыдущий губернатор Синьцзяна. Благодаря своим управленческим компетенциям и кровожадности Ян обеспечил территориальную целостность провинции, стабильность внутри ее и, что самое главное, безопасность китайского правления в провинции. Несмотря на то что на должность его назначила республика, Ян был конфуцианским чиновником старой закалки. Ему был по душе мир, где царит порядок, и потому он с опаской относился к идеям революции, антиколониальной борьбы и национального самоопределения, исходившим от Советского Союза. «Страшно смотреть, как эти мусульмане в тюрбанах занимаются своими государственными делами в такой неразберихе», – однажды написал он о ситуации в советской Центральной Азии{136}. Ян опасался, что распространение подобных идей в Синьцзяне может привести к изгнанию ханьцев, и тогда провинцию приберут к рукам Советы. Поэтому он делал все возможное, чтобы вся эта страшная крамола не проникла в его владения. Он контролировал границы с остальным Китаем, чтобы неугодные идеи не доходили до Синьцзяна, и запретил в провинции все газеты. Еще Ян закрыл множество новых китайских школ, открытых в начале XX века, и разрешил консервативным мусульманам нападать на школы джадидов. В дополнение ко всем этим мерам он проводил тщательную проверку всех должностных лиц и создал сеть шпионов, которые отчитывались непосредственно перед ним.

Конечно, полностью отгородиться от внешнего мира у Яна не было шансов. Из-за восстания в Российской империи в 1916 году в Синьцзяне оказалась четверть миллиона отчаявшихся казахских и киргизских беженцев. Через год в Синьцзян бежали из Семиречья десятки тысяч таранчей и дунган, которых преследовали и казаки, и казахи{137}. Еще через пару лет сюда бежали разбитые армии белых. Первой явилась армия атамана Александра Дутова, которая пересекла границу в феврале 1920 года, и при них множество гражданских. Затем границу в Тарбагатае пересек генерал Андрей Бакич с 8000 солдат и 5000 гражданских, а месяц спустя его командир, атаман Борис Анненков, прибыл в Кульджу с тысячей человек. Ян изо всех сил старался рассеять и разоружить войска, отправив людей Анненкова в Дуньхуан (в провинции Ганьсу), а людей Бакича разместив в лагере в степи. Однако оба генерала не смирились с поражением и стали готовиться к контратаке на советскую территорию. К тому времени Советы уже в основном контролировали Туркестан и Степной край и оказывали давление на Яна, принуждая того как-то решить вопрос с вражескими силами на его территории. В мае 1921 года в обмен на золото Ян пустил советские войска в Синьцзян, чтобы те расправились с белыми. Однако наступление Красной армии было не совсем успешным, поскольку Бакич и две трети его солдат бежали в Монголию, чтобы соединиться с тамошними силами белых. Красные одержали над ними победу в Монголии, Бакича снова отбросили в Синьцзян, и в ходе второй атаки Красной армии в сентябре ему было нанесено окончательное поражение. Анненкова тем временем арестовали войска Яна и передали Советам. Сражения на так называемом синьцзянском фронте российской Гражданской войны прекратились, однако на его территории осталось 30 000–40 000 русских беженцев{138}. Одни вернулись в Семиречье, где продолжили бороться с казахами за землю; другие осели и сформировали общины русских эмигрантов в Синьцзяне. Однако после победы Красная армия не оставила здесь своих войск, как это было в Монголии, и Синьцзян юридически остался частью Китая.