Центральная Азия: От века империй до наших дней

К концу 1923 года поднятая бурей пыль стала потихоньку оседать, и советский строй начал обретать форму. Большевики взяли под контроль бесчинства поселенцев и подавили восстание басмачей. Центральная Азия снова вошла в состав Российского государства, но уже на новых условиях. Фундаментом советского порядка было активное государство, которое постоянно тормошило общество, а возглавляла эту постоянную мобилизацию партия с самопровозглашенным мандатом на преобразование мира. Общество следовало сформировать заново и подталкивать его по пути прогресса – к бесклассовому миру. В значительной степени Советский Союз был первым в мире государством, ориентированным прежде всего на развитие, модернизацию. Партия, которая теперь называлась Российской коммунистической партией (большевиков), не была обычной партией. Она позиционировала себя как творца Истории, авангарда общества, в основе деятельности которого – научный прогноз будущего. Пирамидальная структура вроде как избираемых советов – в деревнях, уездах и районах, вплоть до республиканского уровня – обеспечивала административную основу нового порядка, а профсоюзы, культурные и политические общества, трудовые кооперативы, женские клубы и молодежные организации вовлекали людей в политику другими способами. При царском режиме, основанном на отстранении людей от политики, все это было бы немыслимо. Советский Союз был новой разновидностью так называемых мобилизационных государств, возникших в межвоенный период, когда государство стремилось изменить общество при помощи социальной активности в ряде сфер. Требовались не просто новые формы организации. Людей нужно было научить смотреть на мир по-большевистски. Их нужно было научить видеть в неравенстве – эксплуатацию, в классе – базовую социальную категорию, а в революционной борьбе – путь к спасению. В 1919 году Сталин, который тогда занимал пост народного комиссара по делам национальностей, писал, что главной задачей советской власти на Востоке было «поднятие культурного уровня [его] отсталых народов, строительство обширной системы школ и учебных заведений и проведение… советской агитации, устной и печатной, на языке родном и понятном для местного трудового населения»{141}. Партия вкладывала много сил в политическое просвещение, отправляя всюду специальные агитбригады, в чьем арсенале были плакаты, газеты, фильмы и театральные представления, чтобы пропагандировать новую политическую повестку. Марши, демонстрации и собрания коллективов, организуемые партией и ее проводниками, стали новой нормой общественной жизни. По всей советской Центральной Азии возникла целая сеть красных чайхан, красных юрт и красных уголков. Программы ликвидации безграмотности, развития общественного здравоохранения и гигиены, а также внедрения новых методов ведения сельского хозяйства были направлены на изменение старых привычек и традиций, а также преобразование культуры. Пусть советская власть по-прежнему слабо присутствовала в регионе, ее представители подошли к задаче растормошить местное общество со всей решительностью{142}.

Кому же предстояло выполнять работу по мобилизации, агитации и пропаганде в Центральной Азии? Весьма немногие русские знали местные языки или имели достаточно связей в местных сообществах, чтобы всерьез рассчитывать на эффективность своих действий. Сюда прибыли несколько активистов, исполненных миссионерского рвения, однако основную работу пришлось выполнять представителям коренных народов. Наибольшего успеха Советы добились как раз на задворках общества, в среде людей, которым меньше всех нравились старые порядки. В обществе было множество разломов, и война, голод и экономический крах их только усугубляли. Новый режим опирался на безземельных и малоземельных крестьян; кочевников, которым не хватало скота; женщин, сбежавших или изгнанных из семей, где они страдали от насилия; и – пожалуй, это самое главное – на молодежь, жаждущую перемен. В 1923 году партия развернула политику так называемой коренизации во всех нерусских регионах Советского Союза. Она предполагала использование местных языков в школах, судах и на рабочих местах; привлечение местных жителей на административные должности; предпочтительное трудоустройство местных. Историк Терри Мартин назвал эту политику первой в мире программой позитивных действий{143}. Обещания так и не были полностью выполнены, и в 1930-х годах политику свернули, однако даже и одно только обещание уже было важным. Помимо территориальной автономии, коренизация должна была радикально изменить баланс сил между имперской метрополией и ее колониальной периферией, и благодаря этому на сторону Советов удалось привлечь много молодежи, которая испытывала искренний энтузиазм.