Церковный суд на Руси XI–XIV веков. Исторический и правовой аспекты

Предложенная в Житии картина суда дает все основания говорить, что и местное духовенство, и сам архиерей были предельно раздражены поведением иеромонаха и искренне желали не только со всей строгостью наказать его, но сделать это публично и самым жестоким способом. Во всяком случае, суд отличался предельным накалом эмоций и страстей, которые охватили не только членов суда, но и горожан[346]. Здесь необходимо заметить, что есть все основания полагать, что суды над духовенством и монашеством в домонгольской Руси были крайне редким явлением. Суд священника у митрополита – крайняя форма воздействия на нарушителя[347]. Несовершенства пастырской жизни и деятельности, если не носили вопиющий характер, преодолевались преимущественно духовно-дисциплинарными мерами, ярким примером чего была деятельность новгородских хартофилаксов Кирика, Саввы и Ильи[348]. Даже двоеверные практики, на которые готовы были идти некоторые священники Древней Руси, не предполагали расследования поступков пастырей, оставаясь областью деятельности духовников и ревностных монахов[349]. В условиях Новгорода таковые обязанности возлагались на «секретарей» новгородских архиереев[350]. Впрочем, было бы большой ошибкой преуменьшать значение и роль духовников в жизни пастырей. Например, жестко и категорично о роли духовников высказывался митрополит Георгий: «[А]ще кто отца има[т] невежю исповежю. исповедна и люта, да проси[т]ся оу не(г) инде ся исповесть. аще(л) ею не отпусти[т] не може(т) охабити»[351]. «Вопрошание» Кирика отличалось меньшей категоричность. Хоть оно и призывало пастырей к вежливому отношению к своим духовным отцам[352], однако в некоторых случаях пробовало ограничить духовную власть особо ревностных духовников, готовых к жестким наказаниям своих «чад» в лице иных священнослужителей[353]. Присутствие таких статей указывает на высокий статус духовников в жизни Церкви XI–XIII вв. и вопросах регламентации канонических отношений в кругу клириков[354].

«Вопрошание» Кирика Новгородца, как и иные канонические сборники, связанные с именами митрополитов Георгия и Иоанна, при рассмотрении священнических дел практически ни разу не апеллировали к церковному суду. Это примечательно, если учесть, что в своем наставлении игумену Герману митрополит Георгий уделил большое внимание власти и полномочиям архипастырей[355], а аналогичные «Канонические ответы митрополита Иоанна к черноризцу Иакову» даже оговаривали возможность суда над епископом[356].

Житие Авраамия доносит порядок проведения публичного церковного суда. В соответствии с законами жанра повествование изобилует отсылками к житиям святых и даже к Евангелию, устанавливая параллель между образом преподобного Авраамия и Христом. Очевидно, что накануне суда Авраамий был взят под стражу и прежде, чем предстать перед архиереем, проведен через город и подвергнут оскорблениям[357] подобно тому, как был проведен через Иерусалим приговоренный к распятию Христос[358]. Однако прежде, чем Авраамий предстал перед судом, архиерей выслушал предъявлявшиеся преподобному обвинения, а также требования духовенства о наказаниях, каких достоин иеромонах: заточение, пригвождение к стене (фурке) и сожжение, наконец, проведение через город и утопление. К началу суда на архиерейском дворе собрался городской нобилитет. Только после этого был приведен Авраамий[359].