Цивилиzации

Как тебе известно, я всегда горячо желал, чтобы сердце твое — орган, наиболее чуткий к истине, — произвело на свет творение, которое неопровержимо докажет истинность нашей веры. Полагаю, нельзя выбрать момент лучше нынешнего, и пусть ничто не отвлечет тебя от этой благородной работы.

Береги себя, Эразм, драгоценнейший из всех смертных.

Челси, 21 января 1534 года.

Мэтру Эразму Роттердамскому,

человеку выдающейся добродетели и знаний.

С тобой всем сердцем,

Томас Мор

31. Письмо Эразма Мору

Эразм Томасу Мору шлет привет.

Ты не ошибся, друг мой, предвидя, что я устал и растерял силы. Плоть моя действительно не дает мне покоя: не проходит и дня, чтобы не докучали мне новые хвори.

И все же из дружеских чувств к тебе, а еще потому, что коснулся ты вещей важных, достойных внимания, беру на себя труд ответить с величайшей готовностью, на какую только способен.

Для начала скажу тебе: столько сил отняли у меня клеветники, что ни твердости, ни огня не осталось во мне, без каковых не выступить вновь публично, — это касательно сочинения, о котором ты просишь.

С другой стороны, те же клеветники да слава брехуна, коей они меня наградили, заставляют меня сомневаться, что король Англии станет слушать старика, одной ногой стоящего в могиле, всеми забытого, да к тому же столько раз отвергавшего великодушные приглашения, адресованные ему твоим сувереном.

Что до папы, полагаю, лучший союзник в этом деле, который, как никто другой, поможет в твоем благородном начинании, это, пожалуй, сам Атауальпа: видится мне, слишком торопишься ты его чернить.

Ведь, обусловив гибель Карла, племянника королевы Екатерины[160], который сулил Риму репрессалии, если святой отец благословит с ней развод, этот вождь устранил угрозу в лице императора и тем самым — главное препятствие к расторжению брачных уз. Иных препятствий для законного супружества короля Генриха и леди Анны после аннуляции не останется, а легитимация этого союза удовлетворит твоего государя сполна и отметет любые причины, чтобы покинуть лоно католической церкви.

Помимо соображений сиих, прошу тебя обдумать свои слова об инке и его религии. Ты и правда думаешь, что она хуже и опаснее, чем вера лютеранских еретиков, которых ты хулишь? И приносит больше вреда нашей церкви, чем алчные монахи, чьи извращенные нравы ты некогда обличал? Лютер, бесспорно, знал, что делает, когда обнажил меч, дабы ее расколоть. Но Атауальпа в этом безвинен. Он ли грешен в том, что евангелическое послание еще не достигло его острова, где бы тот ни находился?