Цивилиzации

Атауальпа знал, что военного решения у проблемы Валенсии нет, только политическое, нужны ловкость и хитрость. И вновь он велел читать ему флорентинца Макиавелли.

39. «Большой совет»

Из всех портретов Атауальпы, выполненных Тицианом, наиболее известно полотно, созданное в садах Алькасара и вошедшее в историю под названием «Большой совет». Верховный инка представлен в образе сына божественного Солнца: алый венец вокруг головы, профиль прекрасен как никогда (художник постарался скрыть ухо, покалеченное во время междоусобицы с братом), на руке — синий попугай, золотой браслет на левом запястье. Он изображен в полный рост возле фонтана, на бортике которого выставлены корзины с апельсинами и авокадо. У его сандалий дремлет рыжий кот. Вокруг ноги обвилась змея. На заднем плане пальмы устремляются в небо, где одновременно сияют и солнце, и луна — в золотом и серебряном ореолах. На хитоне из альпаки император повелел вышить золотыми нитями свои гербы: здесь угадываются Кастильский замок, красные и желтые ленты Арагона, сокол между двумя деревьями и сиреневый силуэт каравеллы в лучах закатного солнца, символизирующий его странствие от берегов Кубы. В центре — радуга, а под ней — пять голов пум вокруг желтого плода с красными зернами, символа Гранады и всей Андалусии[167].

Позади Атауальпы, чуть поодаль — Койя Асарпай, которая держит на руках младенца (этот обычай она усвоила в Новом Свете), Игуэнамота, горделивая и обнаженная, Кискис, Чалкучима, Манко Капак, Педро Писарро и Лоренцино де Медичи.

Нет Руминьяви, Киспе Сисы, Куси Римай Окльо, Филиппа II и Изабеллы.

Вообще-то, рассматривая персонажей этой картины, можно проследить один из поворотных моментов в истории Испании.

Атауальпа действительно завел обыкновение собирать совет во время сеансов позирования.

Меры, утвержденные на одном из таких заседаний, определили судьбу не только ряда отдельно взятых и отнюдь не последних персон, но и целых стран.

Атауальпа тогда был просто канцлером. Испанские гербы художник добавил на хитон Верховного инки позже, когда завершал полотно.

Руминьяви находился в гарнизоне в Альгамбре; Киспе Сиса и Куси Римай играли где-то в саду; но отсутствие юного короля Филиппа и его матери объяснялось совсем иначе. Дело в том, что их и не пригласили.

Строптивые жители Толедо были все же сторонниками отца. Так что сыну и вдове доверять не стоило.

Решили, что Кискис возьмет Толедо в осаду. Полководца выбрали не только за воинскую доблесть, но и чтобы отдалить его от юного Филиппа — он учил мальчика фехтовать на деревянных шпагах, да и вообще привязался к ребенку.

Лоренцино поручили отправиться в Геную к адмиралу Дориа[168] — собирать флот для захвата пор-тов по ту сторону Внутреннего моря[169], где базировались берберы. Изабелле предстояло отбыть с поручением в Лиссабон и просить своего брата Жуана о содействии Португалии. Игуэнамота с той же целью должна была ехать в Париж, к королю Франции.

Одновременно морисков в Валенсии ждало переселение. Атауальпа счел, что такие меры смогут успокоить гнев арагонских старых христиан.

Игуэнамота заметила между тем, что неразумно гневить союзников, а такие меры для морисков — плохой сигнал. Чалкучима предложил подать депортацию как секретную миссию: морискам Валенсии будет поручено умиротворить германские государства, где свирепствуют людоеды, — оттуда, кстати, просили о помощи. Пойдут они через Францию и остановятся в Нидерландах, где правит тетка Филиппа Мария[170], чтобы сначала удостовериться, что суверенитет Испании после смерти Карла не ставится там под сомнение. Поведет их Манко Капак.

Надо было также решить судьбу Филиппа. Разведчики Чалкучимы перехватили письма Фердинанда: новый император клялся племяннику, что, как только в борьбе с турками будет хоть какая-то передышка, императорская армия направится в Испанию. В Алькасаре раскрыли план побега и вывели на чистую воду заговорщиков. И вновь встал вопрос, не выгоднее ли будет мертвый король, нежели живой. Атауальпа имел виды на трон, и его помощники уже не притворялись, будто этого не замечают.

Подставляя грудь маленькому Карлу, Койя Асарпай предложила публичную казнь — для острастки.

Но реакция испанцев непредсказуема. Они привыкли любить отца — есть опасение, что поддержат сына, тем более что тот еще слишком мал: ему нет и восьми жатв от роду.

Чалкучима предложил скрытый способ устранения — чтобы сошло за несчастный случай. У такого решения было преимущество: не придется иметь дело ни с королем Португалии, который приходится Филиппу дядей, ни с его матерью, ни с народом.

Кискис был резко против. «Это просто ребенок!» — твердил он.

Но Атауальпа, который все время молчал, в конце концов произнес: «Нет, это король».

Тогда и произошла эта знаменитая сцена. Живописец Тициан не понимал предмета дискуссии, ведь происходила она на языке инков, которым Лоренцино и Педро Писарро успели достаточно хорошо овладеть. Но, быть может, мрачное предчувствие заставило его руку дрогнуть и выронить кисть.