Цок

— Девушка, вас подбросить? — Маша за своими мыслями и не заметила, как чуть впереди остановилась машина, и водитель, худой длинноносый очкарик приблизительно её же возраста, выскочил на тротуар, стоял теперь, преградив дорогу.

— Спасибо, я почти дома, — ответила она и попыталась обойти навязчивого джентльмена.

— А почему вы в столь поздний час гуляете одна? — тот, похоже, вот так сразу сдаваться не собирался.

Но вёл себя не агрессивно. И то слава Богу.

— А кто вы, собственно, такой, чтобы задавать мне вопросы? — пошла в атаку именинница.

— Я? — ухмыльнулся длинноносый. — Может, я ваш ангел-хранитель?

Если до этой фразы откуда-то из глубины Машиной души и накатывал невысокими волнами лёгкий страх, то теперь неприятные позывы вечно лгущей интуиции прекратились. Мгновенно. Она резко остановилась перед навязчивым ухажёром и пронзительно посмотрела ему в глаза. А потом так расхохоталась, что очкарик невольно посторонился.

— Ты? — смеялась она. — Ты мой ангел-хранитель?

— А что? — промямлил парень.

— Ничего! Ты себя со спины-то видел? — Маша прошла мимо, задев его ногу ведром с розами.

— А при чём тут спина? — непонимающе спросил вдогонку очкарик.

— У ангелов крылья! — не оборачиваясь, ответила Маша и скрылась за поворотом. До дома оставалось идти минут пятнадцать, а часы, на которые она бросила мимолетный взгляд, показывали без пяти одиннадцать.

«У ангелов крылья, — повторила она про себя, — а у меня их нет. И я опаздываю на встречу с Предо. Хоть бы он дождался! Может, я зря так с этим? Подвёз бы, ничего страшного. На маньяка, вродь, не очень похож… Хотя… какой маньяк похож на маньяка?»

Маша улыбнулась. Сзади послышался глухой шум работающего двигателя. Она, не сбавляя темпа ходьбы, обернулась. Очкарик, сидевший за рулём старенького «жигулёнка», приветливо, словно старой знакомой, помахал ей рукой. Он теперь ехал следом, не решаясь обогнать. «Какой он, к чёрту, маньяк? Но номер надо запомнить».

— Ладно, ангел, — остановилась она и, дождавшись, пока автомобиль поравняется с ней, произнесла в открытое окно: — Так и быть, можешь меня подбросить.

Парень выскочил из машины и, быстро обежав капот, распахнул перед ней переднюю дверь.

— Парадная карета к вашим услугам, — понизив голос, торжественно произнёс он.

Устроившись на сиденье, Маша дождалась неожиданного кавалера, и, подражая ему интонацией, приказала:

— На Четырнадцатую линию, сэр.

— Слушаюсь, мадемуазель, — улыбнулся рыцарь, и «жигуль» понёсся по пустой улице.

Они не успели перекинуться и парой фраз, как машина притормозила у дома, где Маша снимала квартиру. Она распахнула дверь и, чуть не уронив злосчастное ведро, выкарабкалась наружу.

— Спасиб тебе, ангел! — крикнула Маша, собираясь скрыться в арке.

— Не за что! — прокричал в ответ очкарик. — Меня, кстати, Андреем зовут.

— А меня Наташей, — рассмеялась Маша и исчезла под кирпичным сводом.

«Ну и сволочь ты, Мария, — отругала она себя. — Выставила себя дурой, да ещё и соврала напоследок».

Отпирая дверь, бросила взгляд на часы. Без одной минуты. Не успев снять пальто, услышала из кухни знакомое «цок»…

* * *

Была у Перекрёстка Третьей Вечности одна особенность, как сейчас говорят — «фишка»: здешнее время летело в три раза быстрее земного и любого другого планетарного. Многие работники и посетители рынка не знали, с чем связано такое ускорение, но Предо догадывался, что на подобном объекте, постоянно дрейфующем в бескрайней Вселенной, неизбежно должны присутствовать кое-какие отклонения от континуума.

Не хотелось бы вдаваться в научные объяснения (тем более что они гораздо выше нашего собственного понимания), но, как известно — за всё хорошее приходится расплачиваться. И за необычные покупки на Перекрёстке всем приходилось платить не только алчными мыслями обитателей своих рабочих миров, но и безвозвратно потерянными часами.

Посему серебряный ангел, взглянув на ходики в тот момент, когда проснувшийся хозяин корчмы скрылся в заднем помещении, резко вскочил из-за стола.

— Дорогой Предо, вы так удивились открывшейся вам тайне? — до сих пор глупо улыбался не совсем трезвый Люпио.

— Да!.. То есть, нет… То есть… Время! Уже девять, а в одиннадцать мне обязательно надо быть в Петербурге. Простите, уважаемый Люпио, но надо срочно лететь, потому что от Памира…

— Не обломай крыл, торопыга, — раздался из-за спины густой бас содержателя питерской ночлежки.