Цок

Помнится, ещё в юности, когда Атоний был беззаботным ангелом-искусителем, они с приятелями частенько летали к Стене и, прижавшись к упругой прозрачной преграде, наблюдали за далёкими, лежащими вне пределов понимания хаотично мечущимися в пространстве галактиками. А что, если это не галактики, а иные Вселенные? И ещё… Всем ангелам очень нравилось одна особенность Преграды — стоило пнуть её или с размаху ударить кулаком, как Стена неминуемо давала «сдачи», отбрасывая восторженно хохочущих обидчиков мощным толчком. Словно представляла собой туго натянутый на раму кусок прочнейшей ткани.

Нет, она вовсе на не распята на раме. Просто она… Живая?

Чтобы подтвердить или опровергнуть безумное предположение, Атоний пошёл к Великой Преграде и, достигнув, прижался к той всем телом.

— Ответь мне, — прошептал он в самую Стену и ласково погладил её рукой. — Ну, пожалуйста, ответь.

Он мог поклясться, что Преграда начала слабо пульсировать и отдавать поверившему в её душу серафиму некие токи. О, чудо! Атоний почувствовал себя в тот момент таким сильным и мудрым, как никогда в жизни. И в то же время беззащитным и наивным, словно только что вылупившийся из яйца птенец. Безусловно, Стена была живой. Она словно хотела что-то сказать новообращённому, но тот, как ни старался, разобрать слов не мог… Что она говорит?

Позже, недели две или три спустя, серафима посетила неожиданная идея. Он вдруг понял, что покинув террасы Бездны, ни за что не вернётся в Высшие Сферы, где, в сущности, точно так же, как и здесь, в Нижнем Мире. Только как бы в зеркальном отражении. Тут и там всё относительно. То, что добро для одних — зло для других… Атоний же, искушённый в земных упражнениях и небесных знаниях, хотел чего-то нового. Устав от добродетельной Вечности Всевышнего, он не смог принять интригующую, но в целом понятную Вечность Владыки. Великий Созидательный Эксперимент, начатый в незапамятные времена самой Стеной, должен получить развитие. И Атоний теперь знал, чего хочет — он жаждет сотворения третьего абсолюта. Мира, совершенного по сути…

А через несколько дней в Сферы из Бездны прилетела экспресс-молния с вестью об исчезновении серафима. Ещё спустя пару-тройку столетий в обоих Мирах начали распространяться удивительные слухи о дрейфующем по Стене Перекрёстке. О некоей Третьей Вечности, в блуждающем мире которой якобы нет ничего невозможного.

Встревоженные завибрировавшим устройством своих Миров Всевышний и Предводитель посылали на поиски загадочной силы патруль за патрулём, но никто определённых координат таинственного Перекрёстка так и не выяснил.

Или выяснил. Но Руководству предпочёл не докладывать. Почему? Нашёл свою выгоду? Хм… Интересное предположение.

Глава восемнадцатая Накануне

Ферериус не шпионил на Мерцающую Бездну. Отнюдь. Все последние тысячелетия, что состоял в штате ангелов, он пытался честно выполнять свою работу. Но демонический хвост, вопреки давним утверждениям врачевателей из Сфер, не отваливался. Даже не усыхал. Тяжёлые ж крыла, наоборот, никак не хотели приживаться и со спины постоянно спадали.

За многие века такого кошмарного существования бывший демон измучился вконец. Сами подумайте, приятно ли постоянно прятать постыдный рудимент в штанах, а крылья подвязывать верёвками или укреплять липкой лентой. Многочисленные хирургические операции по удалению первого и укреплению вторых приносили облегчение века на два-три, не больше. Ни лекари, ни сам Ферериус не могли отыскать причин ужасного поведения несносного организма. Всевышний предлагал задуматься — мол, не поторопился ли ты, уважаемый, примкнуть к нашему Миру? Но ретивый серафим всеми своими помыслами доказывал профпригодность и если имел нарекания по службе, то мелкие. Как правило — методологические.

Например, в конце первого — начале второго тысячелетий земной новой эры рьяный ангел-надзиратель стал инициатором крестовых походов. Цель-то была возвышенной — вырвать останки земных реликвий Христа из лап «неверных» сарацинов, но вот средства, с помощью которых этой цели Ферериус пытался достигнуть, доставили Всевышнему немало печальных минут. Благородные крестоносцы гибли сами и убивали других, грабили иноверцев, насиловали их жён и дочерей, за что отнюдь не снискали всеобщей любви не только в Палестине исторической, но и в собственных, своих палестинах. В конце концов, предприятие, ранее казавшееся перспективным, Высшим постановлением пришлось закрыть, а Ферериус получил первый выговор от Совета Ангелов. Но отчаялся совсем ненадолго. Всевышний относился к нему по-прежнему тепло, а от ошибок, как говорится, никто не застрахован.