Цвет жизни

А с восьмого класса дороги жизни у дружков стали расходиться. На очередном экзамене шпаргалки всё же подвели комбинатора, и он остался на второй год. Дальше учиться в школе Коля Горошкин не захотел, подался в город. Преподаватели механического техникума, куда он поступил учиться, оказались строгими и требовательными. Два года просидел Николушка на втором курсе и возвратился в родное Чернавино, чему обрадовалась, наверное, только его бедная заботливая мама…

Больше года отдыхал в родных пенатах несостоявшийся студент, стал толстеть от безделья и сытных домашних харчей. В конце концов шевельнулась в парне совесть иль одолела вконец скука: устроился Горошкин электриком в МТС. Постепенно обнаружились у него изобретательские способности, даже премии несколько раз получал за внедрение технических новшеств и рацпредложений. Но все, что зарабатывал, домой, как говорится, не носил, тратил на себя. А когда после очередной получки стал приходить крепко навеселе, мать, вздыхая, с прежней заботливостью укладывала его в постель. А на следующий день, в меру пожурив, кормила обильным завтраком…

У Петра Коврова жизнь складывалась совсем по-другому. Последние два года он редактировал школьную стенгазету. В редколлегию подобрал ребят способных, газета получалась и красочной, и содержательной, и злободневной. Вывесят ее в коридоре – толпа собирается, не протиснуться, разговору на неделю хватает.

Окончив десятый класс, Ковров пошел работать в райком комсомола, а через два года был избран на конференции секретарем. Этот быстрый успех поначалу был приятен, но вскоре стал он замечать, что трудно ему становится управлять всеми делами. Наладит занятия спортивных, художественных и агрономических кружков – останавливается другая работа: вдруг весь район узнает, что передовая доярка, недавно принятая в комсомол, венчалась в церкви. Увлечется Ковров научно-атеистической пропагандой – пионерская работа начинает хромать.

Другое дело, если он брался за какое-нибудь одно дело, наваливаясь на него всей своей силой. Особенно это касалось художественной самодеятельности, без которой ни в селе, ни в городе не обойтись. Но и тут не всё гладко шло. На очередном пленуме обкома комсомола Коврова вроде бы расхвалили за танцоров да частушечников, но и указали, что на фермах мастерам колхозного искусства молока желательно надаивать побольше, а в тракторных бригадах отличаться на пахоте и уборке. В общем, покритиковали, но он усвоил и то, что яркими успехами в народном творчестве можно в благих намерениях прикрывать общую серость районных дел. После он не раз прибегал к подобным средствам, когда чувствовал, что авторитет его среди молодежных вожаков области начинает снижаться.

В таком же стилем работал он и после избрания секретарем райкома партии. Не до всех в области доходило, что район в целом меньше других дает хлеба, мяса, молока, шерсти. Но вся область знала, что самые передовые доярки, лучшие овощеводы, комбайнеры и трактористы – у Коврова. Самый показательный коровник тоже у него. Хотя и понемногу всего, но самое лучшее в области.

В эти-то дни кажущихся успехов жизнь снова столкнула Коврова с другом детства. К тому времени Горошкин уже добился поста заведующего мастерской Чернавинской МТС.

На удивление изменился Горошкин за прошедшие несколько лет: заметно отяжелел, на пухловатом лице даже морщинки появились. И только по масленым глазам угадывался прежний баловень Николушка. Но если приглядеться, то в его вроде бы бесшабашном и нагловатом взгляде появились затаенная грустинка и робость человека-неудачника. Когда он встречался с начальством, на лице проступали послушание и готовность выполнить какое угодно поручение, разливалась стеснительно-угодливая улыбка, с которой слабые люди обычно просят об одолжении…

2

Чернавинская машинно-тракторная станция была самой отдаленной от райцентра. В дни весенней и осенней распутицы, да и в снежные зимние месяцы, добраться сюда можно было только на лошадях или на тракторах. Потому районное руководство заглядывало к чернавинцам редко, и специалисты ехали на работу в эту даль неохотно. И все же МТС хорошо обслуживала колхозы: обрабатывала землю добротно, сеяла вовремя, убирала хлеб в срок. Но так дело шло, пока возглавлял МТС прежний директор Сердюков.

Сердюков был человек с большим жизненным опытом, инженер по образованию. Во время войны горел в танке, но и сам сжег немало вражеских «пантер» и «тигров». Работая директором, он хотя и прибаливал часто, но коллектив держал в руках крепко. Но со временем вроде бы залеченные в госпиталях раны все больше давали о себе знать, и Сердюков ушел на пенсию.

По предложению Коврова, на должность директора станции райком партии стал рекомендовать Горошкина.

– Он имеет техническое образование, что важно, – убеждал тогда членов бюро Ковров. – Последние годы Николай Матвеевич заведовал мастерской, а с ремонтом тракторов, как вам известно, МТС справлялась лучше других. Коммунист…