Цвет жизни

– Почтальонкой буду… в отделении связи! Понимаете?.. Шумно стало. Счастье-то какое подвалило сестре! Даже Варя от радости зацвела. А ее не так-то легко удивить. Всегда она печалится, беды разные ждет. А теперь и она плясать готова. А малые совсем от радости куролесить начали: кувыркаться, кричать, руками размахивать. Ведь каждый день будет Любаша теперь по немишкинским улицам расхаживать! И все будут ждать ее: не несет ли весточку желанную! А если устанет, так ведь можно на траву присесть – отдохнуть. Посиживай сколько хочешь, почитывай журнал, картинки разглядывай, как на фронте храбрые санитарки из огня раненых спасают, как под немецкие танки солдаты гранаты мечут, а разведчики «языков» достают.

– Но я буду не только письма, газеты и журналы разносить, а и денежные переводы! – похвалилась Любаша.

Еще звонче голоса:

– И переводы денежные?!

– А посылки будешь разносить?

– Нет, не буду посылки. Только извещения… А за посылками сами адресаты должны на почту приходить, сказал начальник связи, – разъяснила Любаша.

– Вот повезло!..

– Это Флеган тебе помог устроиться?..

– И я с тобой буду денежные переводы разносить! Одной-то трудно… Еще не осилишь! – вызвался Васятка, боясь, что другие перехватят. Он всегда готов помогать Любаше. – Давай сегодня начнем разносить!

Сестра начала охолаживать:

– Ты за мной не поспеешь!

– Я не поспею? – обидчиво крикнул малыш. – Да ты запалишься, пока догонишь меня! И на машине будешь, и на велосипеде… даже на мотоцикле… и не поддамся!..

– Но ведь мне придется разносить адресатам не только в Немишкине, а и в Елшанке, и в Озерном, и в Корнееве. Это тебе не до Камышинки слетать, искупаться там…

Васятка совсем очумел от радости. И другие распалились не менее. Обегать столько деревень за день – да такого счастья и за неделю не придумаешь! Все село теперь иззавидуется Любаше. И даже им, егорятам, от той славы вдосталь привалит. Не у каждого сестра-то почтальонкой бывает.

– Надо отцу написать, что ты в связи! – подсказала Марийка. – Вот обрадуется.

– Лучше телеграмму! – перекричал других Володя. – Телеграмма скорее дойдет!..

Только Варя что-то задумалась.

– А платить-то много будут? – тихо спросила она. И как бы застыдилась, что о таком пустяке заговорила.

Тут и Любаша сникла. Не так уж много пообещали ей.

– Елшанка и Озерное будут платить просом и рожью. А Немишкино и Корнеево – трудодни начислять… – как-то безрадостно пояснила Любаша.

Но малышей это не озадачило. Ведь главное – это бегать по деревням да разносить денежные переводы. А проса у них еще два ведра есть. И полмешка муки в чулане. И немного мяса соленого осталось… А война кончится, отец возвратится, и все тогда наладится, все покатится, как колесо под гору…

Тяжелая сумка

Уже несколько месяцев носит Любаша почтовую сумку, всех адресатов узнала. И какой тропкой скорее от дома к дому добежать, какой – от деревни к деревне.

Еще темным-темно, а сна уже нет. Вскочила на льдисто-холодный пол. И скорее голые ноги в старые отцовские валенки. Бегать в них по деревням нельзя – тяжело. А по дому – спасали.

Любаша разворошила золу, нашла живые угольки, в темноте они светились глазами-золотинками. Обложила их газетной бумажкой, стала прерывисто раздувать. Вспыхнул огонек и озорно побежал по газетному обрывку, перескочил на фитиль моргалки.

Девушка довольна: первая маленькая радость – не надо бежать к соседям за угольками. Раз-раз – и умылась. Расчесала золотисто-каштановые волосы, быстро заплела их в тугую косу.

Хватит прихорашиваться – сто дел впереди!

Запылал в печи хворост, подсушенный, податливый огню. И сразу – праздник, будто набежали в избу нарядные подружки: одни белее облака, другие в золотом да в луговом цветастом. Захороводили! И у каждой заветная тайна в лучисто-пугливых глазах.

Слышится и Любаше шепоток. Из жаркого пламени доносится.

«Видишь, какой я сильный?.. Дрова-то, ветки топором рубила, через колено гнула да ломала, и не каждый сук поддавался тебе. А я, гляди, играючи все в пламя ярче всех зорь, в ожерелья самоцветные, в тепло!.. Со мной в любой мороз не пропадешь… Погляди на себя, как зарумянилась, милая!.. Тянись ко мне, не бойся, не обижу! Весь день будешь помнить ласки мои!.»

Но некогда девушке в сердце-то заглядывать, о счастье гадать. Сунула чугунок с картошкой в слепящие вихри. И хотя жалко Варю и Алешу подымать, растолкала.

– Вставайте! За водой идти надо… А ты, Варя, за картошкой последи. Рассыпчатая, как дойдет, сразу развалится в кипятке. Да свеклу почисть и поставь на жар…

Что полегче – малышам, потяжелее – на свои плечи. Понесла корове ведро теплой воды. А на дворе вьюжная темь. Морозяка с ходу всю одежонку насквозь, как вот догола разбойник обобрал и люто с посвистом захохотал.

Любаша бегом через двор и – в хлевушек спасаться. Здесь затишье. От коровы, от навоза тепло. Пока Солнышко жадно глохтала воду, Любаша почистила стойло, корму задала.