Цвет жизни

Гена без запиночки прочитал условие задачи и решение. Он так хорошо отвечал, что Шура рот от удивления раскрыл. Вот бы и ему так ответить! Мария Андреевна поставила Гене пятёрку.

Потом начали изучать новое правило. Шура старался не пропустить ни одного слова из объяснений учительницы, аккуратно списал с доски в тетрадь решение задачи. А что к чему, так и не понял. Он утешал себя тем, что выучит дома, и тогда ему всё станет ясно.

– Кто не понял, как надо решать? – спросила Мария Андреевна.

Ни одна рука не поднялась на этот раз. Все поняли. А у Шуры опять не хватило мужества признаться.

Учительница внимательно посмотрела на новичка и спросила:

– А ты, Шура, понял?

Шура вздрогнул. Встал, зарумянился.

– Понял, – кивнул он головой.

– Если понял, то хорошо, – сказала Мария Андреевна. А сама, как показалось Шуре, добавить хотела: я-то, мол, вижу, как ты понял.

Ещё тяжелее стало на душе у мальчика. Так стыдно было, что в глаза никому не смотрел бы. А Мария Андреевна между тем всё пристальнее поглядывала на него.

Не вызвала учительница новичка и на уроке русского языка. А когда начался урок чтения, Мария Андреевна спросила:

– Ребята, кто из вас выучил стихотворение?

Шура заёрзал на парте и выше других взметнул руку. Умоляющим, взглядом смотрел он теперь на учительницу и чуть слышно шептал:

– Мария Андреевна! Спросите меня… спросите, я учил!.. Учительница вызвала Шуру. Радостный, вышел он к доске. В эту минуту ему показалось, что нет выше счастья, чем отвечать хорошо выученный урок перед классом. Читал он громко и выразительно, словно на сцене выступал.

Мария Андреевна поставила Шуре пятёрку.

На перемене Лёва Горкин выпустил «молнию». Цветными карандашами нарисовал он улыбавшегося Шуру, в руках у которого была большая пятёрка.

Шура радовался, а Вова сидел темнее тучи. Он тоже выучил стихотворение и руку поднимал, но не спросила его Мария Андреевна. А новичок только пришёл в класс и уже пятёрку получил. Если бы сидел Вова на своём месте, тогда бы ясно – учительница его спросила. Выходит, новичок-то перехватил у Вовы пятёрку?

В это время в класс заглянул вожатый, узнать, как идут дела у новичка.

– Шура пятёрку получил! – подбегая к нему, закричал Юра.

Вокруг вожатого сгрудились ребята. Каждый старался рассказать ему, как отвечал новичок, как понравился его ответ учительнице.

– Молодец, хорошо начал! – похвалил Коля. – Так и продолжай теперь.

Вожатый видел – все ребята довольны успехом Шуры. Только Вова Игнатов оставался безучастным к разговору. Неужели всё еще обижается, что на последнюю парту его посадили, удивился вожатый.

– Смотри, Вова, твой дружок начинает тебя обгонять, – шутливо заметил Коля.

– Пускай начинает, а мы будем кончать, – как-то криво улыбнулся Вова и выбежал из класса.

4

Вернувшись в этот день домой, Шура с гордостью показал тёте Вере дневник. За обедом, мальчик подробно рассказывал обо всех школьных новостях. А тут пришла к ним Мария Андреевна.

– Здравствуйте! – весело сказала она, появляясь в дверях.

– Здравствуйте, Мария Андреевна!

Учительница присела на стул, стала расспрашивать, где тётя Вера работает, как они живут, скоро ли перейдут в новую квартиру.

– Все мы недавно так жили, – сказала она, оглядев жильё. – Когда я вернулась в Сталинград из эвакуации, одни развалины здесь были. Вот в таком же подвальчике мы школу открыли. Да, да! Зима еще была. Кое-как откопали мы подвал, окошко сделали, побелили внутри. И тому рады были. Вместо парт – ящики снарядные. Кусок жести выпрямили – классная доска получилась. Решили повторить, что изучали до войны. А дети все худенькие, глазёнки большие. Сами знаете, что пережили. Думаю, может, и писать-то разучились. Вызвала я одну девочку к доске. Говорю ей: «Надя, придумай и напиши предложение, в котором, было бы имя твоего отца». Надя печально посмотрела на меня и отвечает: «У меня папу фашисты убили». Потом, подумала и написала: «Товарищ Сталин построит нам в Сталинграде новые школы». Пишет Надя на жестянке эти слова, выводит буковки, а ребята шёпотом за ней читают. Вижу я, светлеют у них лица, потянулись вверх руки: «Мария Андреевна, и мы напишем!»

Так вот и учились, – продолжала рассказывать Мария Андреевна. – Надышат ребята, пригреются в подвале и уходить не хотят. А какие школы теперь построили! Я бы на месте Шуры в такой школе только на пятёрки училась.

– А где Надя сейчас? У нас?.. – спросил Шура. Жаль, что он тогда не был в Сталинграде и не занимался в такой школе-подвале, где вместо парт были снарядные ящики!

– Надя уже в Московском университете учится, – ответила Мария Андреевна.

Интересно рассказывала учительница. Но зачем она пришла? Шура думал, что учительница должна приходить к родителям ученика только тогда, если он получит в школе двойку или провинится в чём-нибудь. Вот тогда и приходи жаловаться родителям. А ведь он, Шура, еще ни одной двойки не получил. Если он не решил задачу и не выполнил упражнения по русскому языку, так Марья Андреевна об этом же не знает. Нет, тут что-то другое.