На пути к небу каждая остановка – шаг назад, каждое замедление – потеря многого.
Так будем жить, чтобы прошедшее никогда не было лучше будущего или настоящего.
Возможное для человека здесь на земле совершенство и состоит только в стремлении к совершенству, стремлении непрерывном и постоянном (см.: Флп. 3, 13–15).
Наше совершенство есть непрестанное усовершение.
Тот, кто хорош, должен постоянно трудиться, чтобы сделаться лучшим.
Чем острее у нас зрение, тем более познаём, сколь далеко мы отстоим от неба. Подобным образом, чем более преуспеваем в добродетели, тем больше научаемся познавать, сколь велико расстояние между Богом и нами.
Чем более кто приближается к Богу, тем более видит себя грешным.
Человек – не Бог; но цель его бытия есть уподобление Богу, по заповеди Божией (см.: Лев. 11, 45; Мф. 5, 48).
Хотя бы число твоих добродетелей равнялось числу звезд небесных, и тогда не будешь равен Богу по святости.
Сколько бы ты высок ни был по нравственности, но закон – лествица нравственного приближения к Богу – всегда выше тебя.
Не на то смотри, сколько пройдено, но на то, сколько остается проходить.
Смотри не на те ступени, которые ты уже прошел, а на те, которые еще остается пройти.
Как плывущий через реку не столько о том думает, много ли отплыл от берега, сколько о том, далеко ли до того берега, к которому плывет, потому что если на сажень, даже и на аршин доплыть недостанет сил, утонет: так и на пути к Царствию Божию.
Не тот блажен, кто хорошо начинает, но тот, кто хорошо кончает подвиг свой.
Невелик труд положить основание, трудно совершить здание. И чем выше возводится здание, тем больше представляет оно трудов строителю до самого окончания дела.
Кто хотя и весь путь пройдет, но, не доходя одного поприща, остановится, тот не получит никакой пользы, потому что находится еще вне града.
Пока мы в мире сем и оставлены во плоти, хотя бы вознеслись (в доброделании) до небесного свода, не можем оставаться без дел и труда и быть без попечения.
Во всякое время нам предстоит опасность; ни в какое время не надобно предаваться нерадению в деле спасения души. Бурных коней всегда удерживают уздою. Часто случается, что корабли в самой пристани от внезапной бури разбиваются и погибают.
Как человек плодов поля своего не считает верными, пока не уберет их в житницу свою, так и ты не можешь быть уверен, какие плоды имеешь получить от сердца твоего, пока есть дыхание в ноздрях твоих.
Пока человек не предстанет на Суд Божий, не услышит решительного о себе определения и не увидит присужденного ему места, до тех пор он не может знать, угоден ли он Богу или нет.
Грех не оставляет никого до гроба. Потому до гроба надобно бодрствовать, до гроба очищать свое сердце.
Подвиг покаяния и борьбы со страстями должен быть пожизненный.
Искушения не престают стужать даже лежащему на смертном одре – отступают, когда душа оставит тело.
Если всегда будешь помнить слабость свою, то никогда не преступишь предела бдительности.
Непрестанное внимание душе необходимо, потому что естество ее переменчиво.
Одною неподобающею мыслию можно потерять столетний труд спасения.
Началом зла (падения и погибели даже и после многолетних подвигов добродетели) бывает нерадение о добре, равно как началом тьмы – удаление света.
Начало зол есть рассеянность.
Сердца наши – нивы, на которых легко могут быть посеяны плевелы, как скоро не будем иметь внимания к себе.
Запустевшая земля бывает полна терний, а душа нерадивая – нечистых пожеланий.
И праведник не безопасен от падения, если вознерадит.
Искра под пеплом, сколько бы ни была загнетена, быстро возгорается и легко воспламеняется, как скоро неосторожность откроет преграды, закрывавшие ее от дыхания ветра. То же бывает и в жизни духовной. Греховные страсти, остающиеся и в благочестивых, как искры под пеплом, при малейшей неосторожности от тлетворного дыхания мира возгораются и воспламеняются. Внимательные к повествованиям о христианских подвижниках знают, как много примеров, что нередко одна минута беспечности, одно гнилое слово, одно коварное внушение, одна злая мысль губили труд и подвиги целых десятилетий.