Цветы над адом

Внутри, если такое возможно, царил еще больший беспорядок, чем снаружи. Предметы всех форм и размеров были свалены в кучу посреди самой большой комнаты. Глядя на эту свалку, Тереза представляла, как хозяин, не понимая назначения этих предметов, тащил все подряд, лишь бы стать ближе к жителям деревни — таким похожим на него внешне, но таким непохожим во всем остальном. Тереза вспомнила про часы Роберто Валента, которые Хоффман пристегнул к руке чучела. Поначалу она полагала, что в этом есть какой-то символический смысл, однако Андреас прикрепил их так исключительно потому, что не знал, как ими пользоваться. Для него часы были простым украшением, которое жители деревни носили на запястье.

Встревоженный шумом сыч спикировал с чердака прямо к дверям, а затем, взмахнув мощными крыльями, скрылся в лесу. Из окна на чердаке высунулся Де Карли:

— Кроме пернатого и крыс, тут никого нет. Только соломенный тюфяк, — прокричал он.

— Думаю, он убрался отсюда, — пробормотала Тереза. — Что-то его вспугнуло. Возможно, вырубка леса внизу, в долине.

Тереза сознавала, что местным жителям не понять ее отношения к Андреасу Хоффману. Они хотели видеть в нем ужасного монстра, чучело, которое можно сжечь на костре, чтобы спастись от всех свалившихся им на голову напастей. Казалось, он вполне подходил для этой роли.

В памяти всплыл фетиш, который Андреас сделал из одежды первой жертвы и ягод. Теперь Тереза поняла, почему чучело смотрело на деревню: это был обвинительный акт. Андреас видел в Травени угрозу для себя. Вы, словно говорил он, посягаете на мою территорию.

Местные жители пробудили в нем желание убивать.

Дверь, закрывающаяся на задвижку, вела в тесную каморку. Тереза опустилась на корточки, чтобы получше ее осмотреть. Там не было ничего, даже окон: только в зазор между досками снаружи пробивалась темная зелень леса. Сверху донизу стены покрывали рисунки, вырезанные по дереву, изображавшие животных, растения и человеческие фигуры. Подобравшись поближе, чтобы рассмотреть их, Тереза заметила, что одна из досок отходит от остальных. Это был лаз наружу. Она огляделась по сторонам. Что-то в этом нетронутом помещении было не так. Андреас не позволил себе захламить эту каморку, как остальное жилище. В этой пустоте было нечто торжественное.

Выйдя из каморки, она продолжила осмотр. В углу самой большой комнаты стоял почерневший от пламени стол. На стенах и потолке тоже виднелись следы пожара. Некоторые книги, пострадавшие при пожаре, напоминали обугленные головешки, остальные сгорели только наполовину, словно кто-то подоспел вовремя, чтобы потушить пламя.

Тереза подошла поближе и, надев перчатки, взяла в руки тетрадь. Удивительно, но внутри оказались упражнения по письму: простые, незамысловатые. Чья-то неумелая рука выводила на бумаге знаки, а может, и буквы. Всего-то несколько страниц, а дальше — чистые листы. Остальные книги были пособиями по начальному обучению.

Одна из книг упала на пол. Подняв ее, Тереза с удивлением обнаружила, что это томик стихов. Оттуда выскользнул еще не до конца засохший дубовый лист.

Кто-то обучал Андреаса чтению и письму? Кто-то с ним разговаривал? Быть может, Вальнер?

Тереза заметила Марини, застывшего на пороге еще одной комнаты. По выражению его лица Тереза догадалась, что то, что задержало ее людей во время штурма, находится именно там.

Непросто было сделать эти несколько шагов. Взяв себя в руки, Тереза приблизилась.

В щели между досками пробивался солнечный свет. В глубине помещения на стуле виднелась чья-то фигура.

Тереза рассмотрела только неясные очертания. Марини с силой выбил одну из досок, чтобы впустить свет.

Все застыли. Только пыль, подсвеченная солнечными лучами, кружилась в спертом воздухе. Тереза почувствовала, как к ней подошел Кнаус.

— Да это же человеческие останки! — выдохнул тот.

Перед ними сидел ветхий скелет, изъеденный временем. На кое-где почерневших костях, покрытых слоем пыли, покоилось то, что убийца отнял у жертв. В ногах скелета стояла миска с остатками пищи.

— Не совсем так, — произнесла Тереза, проклиная свой опыт. — Это останки ребенка!

64

Ребенок. Еще один.

Два ребенка, о которых ничего не известно: первый вырос и стал убийцей, а второй, безымянный, превратился в скелет. Третьего отняли у матери, и только Бог знает, где его искать в этом лесу.

Дети. Они оказались в центре этой круговерти не только смертей, но и надежды: дети, которые не сдаются и продолжают любить, несмотря ни на что.

С тех пор как я попала в долину, мне хочется отвесить нижайший поклон жизни.