Читаем Цветы в зеркале полностью

Цветы в зеркале

Шу-сян передала приглашение Гуй-чэнь, и девушки с радостью согласились переехать. Слугам и служанкам тут же было приказано перенести их вещи, а Гуй-чэнь попросила Мо-кун позаботиться о том, чтобы служанки заранее приготовили столы, стулья и разную утварь. Вечером, когда все уже перебрались и устроились, в зале было расставлено десять столов, и все сорок пять девиц, отбросив церемонии, без всяких различий между гостями и хозяйками, расселись по старшинству, и начался пир. Девушки пили вино и оживленно беседовали. Уже не раз подымались чарки, когда Вань-жу сказала:

— Мы так хорошо и непринужденно чувствуем себя здесь вместе и каждая из нас так полна душевных чувств к другой, что я даже не знаю, как высказать все то, что у меня сейчас творится на душе, как выразить радость по поводу нашей встречи. Если я стану говорить, что сожалею о том, что мы не встретились раньше, то Сяо-чунь опять, пожалуй, заявит, что я не могу обойтись без сожалений. Если же сказать, что нас связывало что-то общее еще в прошлой нашей жизни, то Сяо-чунь скажет, что мы встречались в преисподней на том свете. А если этих выражений не употреблять, то остается избитое «давно слышала» или «давно преклоняюсь перед именем вашим, оно громом доносилось до меня».

— Мало того что это избитое выражение, оно еще полно притворства и хитрости, — заявила Сяо-чунь. — Кто и о ком из нас тут слышал? Мы никогда не встречались и друг о друге ничего не знали. И говорить такие вещи — просто дурачество.

— Нет, — сказала Гуй-чэнь, — в отношении двух человек это выражение можно употребить вполне. Когда-то мой дядя мне говорил о двух талантливых девушках. Одна — это Ши Ю-тань, другая — Ай Цуй-фан. Каждая из них нашла новый способ чтения палиндрома, составленного Су Хуэй{467}, и получила много новых стихотворных строк. Дядя говорил, что, когда государыня прочла эти стихи, она осталась очень ими довольна и что именно этот случай и побудил ее издать указ о женских экзаменах. И если бы мы встретили этих девиц, то в отношении их мы вполне могли бы сказать: «давно преклоняемся перед именем вашим».

— О них я не только слышала, — вставила Лань-ин, — но и читала те стихи, о которых вы говорите. Очень остроумно придумано, и хорошие стихи получились.

В разговор вмешалась Шу-сян:

— Вчера я просматривала список живущих здесь, — сказала она, — но ни Ши Ю-тань, ни Ай Цуй-фан там не значатся, так что, по-видимому, их здесь нет, а то мы могли бы повидать их.

— Не спешите, — ответила ей Яо-чунь. — На экзаменах так или иначе встретимся.

* * *

После ужина все прогуливались по саду. Тонкий аромат роз привел их к стене, обсаженной кустами распустившихся пышным цветом роз. Девушки стояли и любовались цветами. И вдруг до их слуха донесся чей-то плач. Прислушались — это за стеной плакала женщина.

— Нам ведь говорили, что этот парк отведен специально для приезжающих на экзамен, т. е. для таких же, как мы. Так что, казалось бы, так, ни с того ни с сего плакать здесь некому, — проговорила Гуй-чэнь. — Вероятно, что-то случилось.

— Да что там могло случиться! — возразила Сяо-чунь. — Наверно, какая-нибудь девица, которая никогда не выезжала из дому, сейчас соскучилась, вот и расплакалась.

— Надо будет попросить почтенного Цзю гуна сходить узнать, в чем дело, — сказала Гуй-чэнь, — может быть, она плачет потому, что заболела или денег у нее нет. Мало ли что могло случиться. Если в наших силах ей помочь, то почему не сделать доброго дела?

— Можете никого не посылать, — вмешалась Сю-ин. — Я знаю, в чем дело. Это плачет девушка по фамилии Цзы, тоже приехавшая сюда на экзамен. Это очень талантливая и образованная девушка. Мы с нею встретились в пути, подружились и решили ехать вместе и вместе жить в столице. Я с ней жила как раз в том доме, который здесь за стеной. Когда мы прибыли сюда, она стала проверять свои вещи, и оказалось, что второпях она забыла взять с собой нужные бумаги. Срок экзаменов уже близок, а дом ее далеко, в Цзяньнани. Без бумаг кто ей поверит на слово? Ясно, что к экзаменам ее не допустят, поэтому она и плачет.

— Да, вот уж, право, поспешила и сама себе навредила, — заметила Хун-цюй. — Ну, что ж, видно, так суждено ей было и винить здесь некого.

— Странно, — удивилась Шунь-ин. — Я знаю, что сестрица Сю-ин отдала ей свои бумаги, чтобы она под ее именем шла сдавать экзамены, не понимаю, почему же она плачет.

Шу-сян и Мо-сян были крайне изумлены, когда узнали, что Сю-ин так поступила.

Но почему Сю-ин так поступила и что произошло потом, будет рассказано в следующей главе.