Цветы в зеркале

— Письмо, написанное кровью, у меня с собой, а без остальных вещей я вполне могу обойтись, так что я готов следовать за вами, — ответил Сюй Чэн-чжи.

Тан Ао поманил рукой До Цзю гуна и Линь Чжи-яна; поняв, чего он хочет, те пошли к выходу из города. Тан Ао без труда спрыгнул со стены. За ним соскочил и Сюй Чэн-чжи.

Некоторое время спустя их догнали До Цзю гун и Линь Чжи-ян. Добравшись до джонки, они тотчас же велели поднять паруса.

Сюй Чэн-чжи снова и снова принимался благодарить Тан Ао за свое спасение.

Войдя в женскую каюту, Тан Ао рассказал Сыту Ур о том, что было с Сюй Чэн-чжи и почему он так вел себя, а та, узнав правду, очень обрадовалась.

Тан Ао тут же уничтожил купчую на Ур и стал советоваться с Сюй Чэн-чжи, как им вернуться на родину.

— Пожалуй, вам лучше всего пока поехать с нами, — сказал До Цзю гун. — Если встретим джонку, хозяин которой будет мне знаком, то вы вернетесь на ней в родные края, и тогда мы все будем спокойны.

Сюй Чэн-чжи утвердительно кивнул головой.

* * *

Через несколько дней они прибыли в страну Двуликих. Тан Ао хотел прогуляться, но Сюй Чэн-чжи, боясь, что зять государя послал за ним погоню, не решился сойти на берег.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .

Тан Ао отправился вместе с До Цзю гуном и Линь Чжи-яном. Они прошли уже несколько ли, но ни города ни людей не было видно.

— Я себя плохо чувствую, — сказал До Цзю гун, — боюсь, что на обратный путь у меня не хватит сил. Простите, но мне придется вас покинуть.

.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .

Тан Ао и Линь Чжи-ян отправились дальше, а До Цзю гун вернулся на джонку. Так как у него очень болели ноги, он принял лекарство и незаметно для себя заснул. Когда он проснулся, боль в ногах совсем прошла. Он зашел в переднюю каюту, где был Сюй Чэн-чжи, и стал беседовать с ним. Тем временем возвратились Тан Ао и Линь Чжи-ян.

— Ну, что собой представляет эта страна Двуликих? — спросил До Цзю гун. — Почему вы обменялись одеждами и шапками?

— Расставшись с вами, мы прошли еще свыше десяти ли, — ответил Тан Ао, — и только тогда увидели жилища людей. Мы хотели посмотреть, какой вид у этих двуликих, но все они были в башлыках, затылки у них были завязаны, и видно было только одно лицо, а второе спрятано, так что оба лица сразу увидеть оказалось невозможным. Я подошел к ним и начал расспрашивать о здешних нравах и обычаях. Мы побеседовали: вид у них был приятный и веселый, лица такие кроткие и ласковые, что эти люди мне полюбились, как родные; они совсем не похожи на обыкновенных людей.

— Один из них беседовал с зятем и все смеялся, а я вмешался в разговор и задал ему один нескромный вопрос, — сказал Линь Чжи-ян. — Тогда он вдруг повернулся, смерил меня презрительным взглядом и как-то сразу весь переменился: лицо стало холодное, улыбка исчезла и доброты во взгляде как не бывало. Помолчав минутку, он ответил мне полуфразой.

— Ответить можно одной фразой, двумя, но как можно ответить полуфразой, не понимаю! — удивился До Цзю гун.

— Возможно, что это была целая фраза, — ответил Линь Чжи-ян, — но так как он произнес ее, глотая слова, то я услышал только полфразы. Все они сразу же стали очень холодны со мной, тогда мы с зятем прошли немного вперед, посоветовались и решили обменяться одеждой, чтобы посмотреть, будут ли с ним обращаться так же, как со мной. И вот я надел его шелковый халат, а он одел мой полотняный, и мы снова пошли к тем же людям. Они вдруг стали со мной очень ласковы, а с зятем холодны.

— Так вот они какие, эти двуликие! — воскликнул До Цзю гун.

— Да разве только в этом дело! — сказал Тан Ао. — Потом шурин разговорился с одним из них, а я незаметно подошел к этому человеку сзади, тихонько приподнял его башлык и увидел под ним ужасное лицо: красные глазки, ястребиный нос, звериная морда. Поглядев на меня, он нахмурил свои лохматые брови, разинул кровавую пасть, высунул длинный язык и дохнул на меня ядовитым дыханием, тут же на меня подул холодный ветер, и черная дымка окутала меня. Я невольно заорал от страха: «Вот ужас-то!» — и вдруг вижу, что шурин упал на колени.

— Почему же почтенный Линь встал на колени? — спросил До Цзю гун.

— Я беседовал и смеялся с этим человеком, — ответил Линь Чжи-ян, — а зять тем временем приподнял его башлык, чтобы разглядеть, каков он на самом деле, в то же мгновение он показал мне свой настоящий облик, лицо его потемнело, стало злым, он высунул длинный язык, словно стальной нож, и то прятал его, то снова высовывал. Я испугался, и ноги у меня невольно подкосились.