Цыганка из ломбарда

И после этой речи он выбежал из ломбарда, чтобы спастись от дальнейшего наказания, Агарь же осталась оплакивать капризную судьбу, которая послала Барди болтливого паренька в столь критический момент. Однако в том, что он обрел смертоносное знание, вины Агарь не было, и если обманутый муж воспользуется кинжалом‑распятием, чтобы убить Джемму и Пьетро, ее вины тоже не будет. Успокаивая подобными рассуждениями свою совесть, Агарь ежедневно ждала развязки трагедии и ежедневно, как советовал итальянец, читала газеты, чтобы узнать, если трагедия и впрямь случится. Но в течение многих недель в газетах ей не попадалось ничего подобного, и Агарь решила, что Барди либо не нашел свою жену, либо, найдя ее, простил ей прегрешения против его чести. Эти умозаключения показывали, как мало Агарь знала о горячем и страстном характере тосканцев.

Тем временем Барди, чье сердце переполняла мстительная ненависть, с неистощимым терпением шел по следам сбежавшей жены и ее любовника. Его путешествия немного стоили, поскольку он был шарманщиком и мог в дороге заработать себе на жизнь. Он долго не мог выяснить, куда подевались его жена и ее любовник, но наконец установил, что они отправились в южные графства Англии. Пьетро тоже был шарманщиком и, без сомнения, путешествовал с Джеммой от деревни к деревне, зарабатывая немного денег. На десять фунтов, полученных за распятие, нельзя было жить вечно, а потом пара была бы вынуждена добывать средства к существованию с помощью шарманки. Барди проклинал обоих, думая о том, как они живут и спят вместе, и, двинувшись по их следу, чувствовал спрятанный у него за пазухой серебряный крест. Этим адским оружием Гвидо он собирался убить тех, кто его обманул, и повторить в девятнадцатом веке дикую трагедию Фьезоле.

Несколько недель он нигде не находил парочку, но из разных источников узнавал об их местонахождении. Однако, как только он приезжал в город или деревню, где их видели, ему сообщали, что они ушли неведомо куда. Барди понятия не имел, знают ли они, что их преследуют, но всякий раз, когда он вот‑вот должен был их настичь, они исчезали, доводя его до исступления. Любой другой человек, не столь упорно стремившийся к мести, отказался бы от задуманного, но, поддерживаемый неугасающей ненавистью, Карлино шел по следу с упорством ищейки. Только до тех пор парочка могла надеяться избежать смерти, пока ее не настигнет брошенный муж и обманутый друг.

Однако в Дейлминстере Барди их нашел и отомстил за неверность одной и за предательство другому.

Дейлминстер — тихий, немноголюдный епархиальный городок, очень своеобразный, очень красивый, расположенный в самом сердце полей центральной Англии; город старинных домов с красными крышами, которые сгрудились вокруг большого собора Святого Вульфа. Собор вздымался ввысь, как поэма в камне, его большая центральная башня упиралась в затуманенное голубое английское небо, а его великолепный фасад украшали резные святые, ангелы и гротескные лица щурящихся дьяволов — странное смешанное общество из рая и ада. Перед собором раскинулась небольшая площадь, посреди которой возвышался старинный крест, украшенный религиозными изображениями. И рядом с этим реликтом средневекового благочестия Каролино увидел свою жену.

Это было пасмурным и дождливым апрельским днем, когда ливень сменялся редкими проблесками солнечного света. На безлюдной, покинутой жителями площади, где трава пробивалась между потертыми камнями, стояла Джемма в ярких неаполитанских одеждах, наигрывая на шарманке итальянские мелодии. Пьетро с ней не было, и Карлино на мгновение задумался — не бросил ли тот ее, когда деньги, вырученные за распятие, были израсходованы. Женщина казалась грустной и жалкой и посматривала то вправо, то влево, в надежде получить несколько медяков. Меланхоличная мелодия «Ah, che la morte»[18] вздыхала вместе с влажным ветром, и тут блуждающий взгляд Джеммы наткнулся на человека, которого она предала. Скрестив руки на груди, Барди смотрел на нее, и мелодия дрогнула и стихла.

Но он пока что молчал. Молчала и женщина; она застыла так же, как любая из мрачных статуй святых, взиравших на них сверху вниз.

— Где он? — вопросил Барди по‑итальянски.

Джемма прижала руку к ожерелью из голубого бисера, висящему на ее смуглой шее, и силилась заговорить. Ее лицо застыло и побелело, губы пересохли от страха, и она могла только испуганно смотреть на Карлино. Мужчина шагнул к ней и решительно положил руку на ее белый льняной рукав. Она содрогнулась и отпрянула.

— Где твой любовник? — вкрадчиво спросил Барди. — Он бросил тебя?

— Нет, — ответила она хрипло, наконец обретя дар речи. — Он болен.

— Он здесь, в городе?

— Да. Он простыл, застудил легкие; он очень болен.

Джемма произнесла это отрывисто и машинально, как будто вынуждена была отвечать против своей воли, повинуясь гипнотическому взгляду мужа. Неожиданное появление Барди ошеломило и ужаснуло ее, она не могла придумать, как поступить, ее мозг отказывался соображать. Но следующий вопрос Карлино освободил ее от сковавших ее гипнотических чар.